Им нужно втоптать моего мужа в грязь, чтобы отобрать его сделку. А я не знаю, подлинное ли это видео. А даже если это и не монтаж, то почему я должна подыгрывать этим людям?

Даже если Антон меня предал, я не стану его топить.

- На видео действительно мой муж, - хладнокровно заявляю я. – Только не понимаю, почему секс с женой вы называете изменой?

Репортер давится вопросом, который собирался задать. Растеряно переводит взгляд с меня на экран своего телефона и обратно.

Сравнивает?

На видео мой муж со спущенными брюками сверкает задницей, вколачиваясь в девушку сзади. Она держится за кресло, раскачиваясь в такт ритмичным ударам. В кадре плохо видно ее лицо. Качество не очень. Хорошо видны только длинные темные волосы и покачивающаяся полная грудь.

- Вы утверждаете, что на видео с вашим мужем Вы? – спрашивает репортер.

- Конечно, - уверенно отвечаю я, помня о направленной на меня камере. – Это Хабаровск. Окна этой гостиницы выходят на набережную. Я прилетала к мужу месяц назад. Думаю, тогда это видео и сняли. Похоже, нам придется обратиться в полицию. Человек, установивший скрытую камеру в номере мужа, должен ответить перед законом.

Репортер заметно сникает. Измена с собственной женой не такая уж горячая тема, как он надеялся.

- Гребаные дилетанты… - бурчит он себе под нос, сворачивая съемку.

- Не расстраивайтесь, - утешаю я бедолагу. – Найдете себе другую сенсацию.

Он бросает на меня неуверенный взгляд, а после небольшой паузы признается:

- Сюжет про вас с мужем все равно выйдет сегодня вечером. Он заказан и оплачен. Но раз они такие бакланы, то я включу в статью и ваш ответ. Честная журналистика, так сказать.

Репортер смеется над своими словами, пакуя в сумку камеру. Затем нагло подмигивает и разворачивается к выходу.

Две женщины, внимательно прослушавшие весь наш разговор, принялись увлеченно шушукаться, кидая в мою сторону взгляды.

Игнорируя их, ухожу наконец из выставочного зала.

Ни с кем не прощаясь, накидываю пальто и сбегаю из здания. Здесь справятся без меня, я уверена.

Звоню водителю с просьбой подогнать автомобиль прямо сейчас. Хочу как можно быстрее добраться до дома, чтобы ни один идиот больше не смог подобраться ко мне сегодня с этим.

Когда оказываюсь на заднем сидении нашей машины, наконец чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы больше не сдерживать чувства.

Смахиваю с щек слезы и трясущимися пальцами тыкаю в свой телефон. Хочу найти и пересмотреть то гребаное видео.

Справляюсь очень быстро. И с разрывающимся в клочья сердцем снова и снова запускаю ролик, стараясь разглядеть монтаж или еще какое-то несоответствие.

Но видео кажется реальным. Ничего, что дало бы мне надежду, я не замечаю. Только мой муж, которого не было дома уже два месяца. И его помощница Ксения. Мы с ней похожи и лицом, и фигурой. И даже волосами.

Так что я могу обмануть репортера, но не себя.

На этом видео не я.

Дома я запираюсь в кабинете мужа. Мне нужно решить, что делать дальше.

На его столе стоит наша свадебная фотография в рамке. Я кладу ее снимком вниз, не в силах видеть наши с мужем счастливые улыбки.

Может, это какая-то ошибка?

Ведь есть шанс, что это монтаж или вообще нейросеть…

Нужно набраться смелости и позвонить Антону.

Прямо спросить обо всем.

Вот только я не могу. Мне страшно просто до безумия. Потому что он не станет врать, если я его хоть сколько-то знаю. А я никогда не смирюсь с предательством.

Так что от краха мой брак отделяет один единственный звонок.

И мне так больно, что я боюсь просто разрыдаться в трубку.

Кладу руку на свой пока еще плоский живот. Я должна быть сильной и спокойной. Потому что малыш, которого я ношу под сердцем, все чувствует. Я так долго его ждала. И вот наконец…