Но вот с квартирой действительно неприятно получилось. Ещё до свадьбы Лёша решил купить квартиру. У него была нужная сумма, но мне понравилась другая квартира, которая стоила чуть дороже, и я сама предложила Лёше добавить часть денег. Накопления у меня были. Благодаря этому мы поселились в отличном районе.

Я думала, что там мы будем строить своё счастье. Мы на тот момент уже были помолвлены, и у меня даже мыслей не было о том, что квартира покупается не в браке и в случае развода всё останется у него. Какая мне тогда была разница? Я думала, что всю жизнь буду с этим человеком.

Мы любили друг друга. Искренне и страстно. Как он мог так поступить со мной? Я же обожала его, хорошо вела хозяйство и за собой следила. Поддерживала его в трудные минуты и не устраивала сцен. А он, он… с Катей. Как же так?

Я вздыхаю и спрашиваю, чтобы подтвердить свою догадку:

– Кать, а ты из-за этого со мной общаться перестала? Когда с мужем моим спать начала, стыдно стало?

– Да нет, не из-за этого, – отвечает растерянно, но по голосу уже понятно, что врёт.

Я чувствую, что гнев потихоньку закипает во мне. Нужно заканчивать этот разговор.

– А звонить мне сейчас не стыдно? – спрашиваю её с упрёком.

Катя молчит.

– Чтобы больше никогда тебя не слышала. Пока, – говорю и кладу трубку.

Бросаю телефон на соседнее кресло и тру виски. От нервов голова начинает болеть. Откидываю голову на сидение и закрываю глаза.

Катя – очень странный человек. Никак не пойму, есть ли у неё совесть? Вроде в конце разговора растерялась, как будто ей стыдно стало. Но её поступок говорит об обратном: совесть отсутствует. Ну и подруга…

Артур Воронцов

Утром продираю глаза от телефонного звонка. Щурюсь, смотрю на часы: семь утра. В кои-то веки выбил себе выходной. Разгрёб старые дела, делегировал текущие, но нет, имя зама на экране смартфона какого-то фига не даёт мне расслабиться в единственный выходной. Принимаю звонок.

– Артур Вениаминович, прошу прощения, что так рано беспокою…

Тру щетинистую щёку, пытаясь согнать остатки сна. Шторы неплотно задёрнуты, полоса света слепит, падает прямо в лицо. Закрываю глаза.

– Ближе к делу, Константин Владимирович.

– Вы же знаете, я уже улетел в отпуск. Там клиенты в последний момент прислали документ, требуется ваше согласование и подпись. Я могу попросить Тамару Игоревну, она привезёт бумаги, куда скажете. Извините.

– А чем вы думали, когда текущие дела закрывали? Вы не знали, что у нас с ними контракт? – рычу в трубку.

Зам у меня не из трусливых, если дело важное, будет стоять на своём до последнего. Только вот он отдыхать укатил, греть свои булки на островах, а мне из-за этого ещё больше дел привалило. Но я всё же пустил, мужик три года в отпуске не был.

– Знали, конечно, – отвечает виновато. – Это те зожники, они вечно со сроками затягивают, их юристы никак не могли подготовить всё. Артур Вениаминович, нам нужен этот контракт, нехорошо, если их потеряем.

Потягиваюсь в кровати, раскинув руки, и левая бухается на чьё-то лицо. Оборачиваюсь и только сейчас замечаю в своей кровати симпатичную брюнеточку. Она начинает сопеть под моей рукой, убираю её в сторону и смотрю на личико. Оля.

Мы вчера с мужиками в ресторане отмечали удачный контракт, потом в баньку пошли. Оля позвонила под вечер, соскучилась говорит, я её и позвал с нами. Пили много, как она у меня осталась – не помню.

Возвращаю телефон к уху.

– Не нужно ко мне никого присылать. Через час приеду. Отбой.

Убираю мобильник в сторону. Оля в кровати потягивается, как кошка, и на грудь мне ложится лицом сонным вниз. Холодным носом в меня утыкается.