— Евгения, а почему вы не хотите продать картину с глазами? Чем она вам так важна? Они принадлежат очень вам близкому человеку?

Голова начинает кружиться от многочисленных вопросов, только и остается натянуто улыбаться, делая вид, что они не вызывают неудобств.

— Для меня эта картина важна тем, что написана не в простой период для меня. И ничего сверхъестественного, — отвечаю неоднозначно.

— А что за период, если не секрет? Это связано с разводом? Глаза очень похожи с вашим бывшим мужем, — какая-то занудная особа, с кудрявой копной рыжих волос, задает слишком личностные вопросы, копаясь в грязном белье. Мне это совсем уже не нравится, и начинаю искать глазами Ольгу, чтобы пришла на помощь, отвлечь эту наглую журналистку.

Найдя ее, она без слов понимает мои метания, начинает отвлекать на себя публику, отвечая на вопросы. Я же незаметно отхожу в сторону, чтобы перевести дух.

Нет уже той эйфории, что была несколькими минутами назад, мне хочется поскорее уйти отсюда, но естественно я так поступить не могу. Желающих приобрести мои картины немалое количество и остаток вечера, приходиться им рассказывать суть моих работ.

К концу выставки я вымотанная и уставшая, иду в уборную. Привожу себя в порядок. После направляюсь в служебный кабинет, для оформления документов на приобретенные мои работы. Посетители почти разошлись, остались те, кто опоздал и уже в спокойной обстановке рассматривают картины.

В принципе, я довольна выставкой, несколько моих работ приобрели хозяев, а значит, мое мастерство не так уж бездарное, как я думала еще четыре года назад. У меня уже есть пару идей, вдохновленными поездкой в Россию. Как приеду в Германию, займусь этим, чтобы пополнить свой ассортимент.

— Ну, что, Юль, я поеду? — встаю с кресла, читая присланное сообщение службой такси об оповещении подъехавшей машины.

— Да, конечно, если будут клиенты, обязательно сообщу. Я тоже скоро закончу и буду закрывать галерею, — она устало произносит, растягивая ноги и откидываясь на спинку кресла.

— Спасибо вам всем, за такую грандиозную организацию выставки, вы королевы! Особенное спасибо тебе, Юля, — искренне благодарю Юлю и их команду.

— Да не за что. Я только рада организовывать для таких талантливых художников.

— Ладно, удачи вам здесь. Я пойду, — прощаюсь с Юлей и выхожу из кабинета, цокая каблуками по мраморному полу.

Звук каблуков отдаются эхом по пустующим помещениям галереи. Посетителей не осталось, и значит Юле уже можно закругляться. Заворачиваю по коридору, проходя мимо картины “Арктический холод” и резко останавливаюсь, потому что у этой самой картины стоит мужчина. По силуэту и широкой спине, со сложенными руками в карманах брюк, я точно знаю кто именно стоит.

Сердце обрывается. Вся кровь приливает к лицу. Руки холодеют. От растерянности и страха, трогаюсь с места и спешно прохожу мимо, только бы он меня не заметил.

— А говорила, забыла и советовала сделать то же самое, — раздается эхом его голос за спиной.

Я резко торможу, не решаясь обернуться. Набираюсь смелости, вдыхая полной грудью воздух и медленно поворачиваюсь к Андрею, который продолжает стоять ко мне спиной.

— Андрей?! — прочищаю горло, прежде чем произнести его имя.

— Красиво нарисовала. Говоришь: в трудные времена? — все-таки удосуживается повернуться в мою сторону и меня обжигают горящие глаза бывшего.

И я не могу определить, он недоволен, зол или наоборот польщен, что на картине изображена его часть тела.

11. Глава 11

— И все-таки нам стоит посидеть за чашкой кофе. Отказов не принимаю, — уверенно произносит. Подходит ко мне ближе, берет за локоть и выводит на выход из галереи.