Больная истеричка. Кто я еще? Сметаю скалкой вазу на стеклянном столике. Не жалею и его. Все вокруг в мерцающей крошке.

- Я убью ее! Чтоб она сдохла! И ты вместе с ней! – ору дурниной.

Цветочные горшки, что-то из посуды, картины на стенах – жертвы моих демонов. Но вещи – это материальное. А вот разбитое сердце мое не склеить.

Останавливаюсь напротив нашего семейного портрета, висящего на стене. Тяжело дышу и задыхаюсь, в ушах звенит, в висках стучит. Смотрю на нашу фотографию и и не могу сдержать слез. На ней Азамат, я и Айдарик на фоне моря. Загорелые, счастливые, родные. Аллах дал нам только одно ребенка, но такого умного, доброго и светлого. Как я скажу ему, что папа ушел? Что он больше не любит маму? Что променял меня на другую тетю? И должна ли все это говорить я?

Слышу за спиной быстрые шаги. Замираю, готовая к новой порции обвинений.

- Переночую в гостинице. Завтра заеду за вещами. Поживу пока в другой квартире.

- Делай, что хочешь, - отвечаю, не оборачиваясь.

- Как успокоишься, поговорим, как нормальные люди, - он поворачивает замок на входной двери.

- Поговоришь с моим адвокатом, - от меня веет холодом.

Муж ничего не говорит и тихо уходит. Слышу, как за ним захлопывается дверь. Ну вот и все. Бросаю скалку и на ватных ногах плетусь в спальню. Большая кровать king-size – моя мечта. На ней мы просыпались по утрам, и я немножко нежилась в объятиях любимого, а потом вставала и шла готовить завтрак. А ночью мы любили друг друга на шелковых простынях, после чего засыпали, крепко обнявшись. И это было всего лишь полгода назад. Неужели он разлюбил меня так быстро? Неужели я действительно не давала ему вздохнуть свободно? Неужели я и вправду заполнила собой все его пространство?

Ложусь на краешек огромной, как бескрайнее море, кровати. Я – маленький, заблудившийся и попавший под шторм бумажный кораблик. Меня накрывают сокрушительные волны, я тону, задыхаюсь, люблю и ненавижу. Мои слезы – капли в море. Но они единственное, что у меня сейчас осталось. Силы потихоньку покидают меня, ведь произошел мощнейший выброс адреналина. Веки тяжелеют, тело обмякает, мозг отключаются. Я закрываю глаза и падаю в густую темень.

4. Глава 3

Просыпаюсь от громких настойчивых ударов и звонка в дверь. Мобильный на прикроватной тумбочке неистово вибрирует, а на мониторе отображается имя и фото лучшей подруге. Моя Софья пришла на помощь. Скорее всего, захватила с собой беременную Айлин. Еле встаю с кровати и чуть не падаю от головокружения. Я выплакала вчера все слезы, и мои глаза опухли и слиплись. Жалко зрелище. И я жалкая. Так хочется снова свернуться калачиком и пожалеть себя. Но вместо этого принимаю звонок подруги.

- Ну слава Богу, ты жива! – облегченно вздыхает Софья. – Мы уже десять минут звоним и стучимся. Думали уже ЧСников вызывать.

- Не надо ЧСников, я уже иду, - мямлю в трубку и бреду к двери, шаркая тапками по полу.

Распахиваю дверь и с порога на меня налетают Соня и Айлин.

- Ну и видон! – цокает Софья. – Выглядишь так, будто бухала неделю.

- Ты же знаешь, я не пью, - пожимаю плечами.

- Никогда не поздно начать. Тем более есть повод, - фыркает подружка.

- Как ты, милая? - спрашивает, тяжело дыша, Айлин. – Мы так переживали за тебя. Ой! Это что?

Подруги застывают на пороге гостиной, которую я разнесла в щепки.

- Срань Господня! - выпаливает Соня. – Ты че, мать, устроила? Вы подрались что ли?

- Нет, - прислоняюсь к стене и сползаю на пол, - но кажется, я бежала на него со скалкой.

- Все еще хуже, чем я думала, - Соня обращается к Айлин. – Посмотри, на ней лица нет. В прямом и переносном смысле. Вот я всегда говорила, что Ди только с виду тихоня. Еcли ее довести, она взорвется. Как жопой чуяла.