– Он лжет! – выкрикиваю я, краснея от стыда и гнева.

На глазах Марины появляются слезы:

– Убирайся прочь!

– Куда?! – возмущается мужчина. – Куда я пойду посреди ночи?! Не забывай, что это съемная квартира! Одна комната – твоя, а другая – моя, ясно?!

– Убирайся! – повторяет Марина.

– Тогда ты должна возместить мне мою часть оплаты за октябрь!

Подруга бросается в прихожую, чтобы схватить там телефон, открыть банковское приложение и перечислить своему... видимо, уже бывшему парню сумму, покрывающую его часть месячной аренды.

– Все?! Доволен?! А теперь проваливай!

– Суки! – рявкает мужчина и уходит в комнату собирать свои вещи, а в другой комнате тем временем начинают рыдать проснувшиеся от шума дети.

– Прости... прости... – бормочет Марина и идет за мной следом.

– Ты очень вовремя пришла, иначе... не знаю, что бы было... – я качаю головой, и мы обнимаемся.

Через полчаса, когда дети засыпают обратно, а Игорь наконец уходит из квартиры, мы с Мариной садимся друг напротив друга в кухне.

– Спасибо, что поверила мне, – говорю я ей, с трудом представляя, что бы я делала, если бы подруга предпочла поверить своему мужчине. Меня наверняка вышвырнули бы из квартиры прямо посреди ночи с детьми и всеми пожитками. Пришлось бы в срочном порядке искать гостиницу... А уж дети, сонные, напуганные, дали бы мне жару, наградив многочасовой истерикой.

– Я и не поверила бы, может, но... это было не в первый раз, – признается Марина.

– В смысле?! – не понимаю я. – Он приставал так еще к кому-то?!

– Да, к моей новой московской подруге Виоле. Но тогда я поверила ему, а Виолу прогнала. Завтра нужно будет ей позвонить и извиниться...

– Боже... я так сочувствую тебе, милая.

– Мужчины – мудаки, – твердым голосом говорит Марина.

– Наверное, не все, но наши – точно, – киваю я.

– Теперь ты точно можешь остаться, одна я эту квартиру точно не потяну, придется съезжать и искать что-то попроще, а вот вдвоем...

– Какая стоимость аренды?! – спрашиваю я.

– Сорок в месяц плюс коммуналка тысяч десять, всего – пятьдесят.

– То есть, с меня двадцать пять тысяч?!

– Да.

– Мне подходит, – я киваю.

Комната, в которой расположились мы с Авророй и Марком, довольно просторная, удобная кровать, кухня и ванная комната тоже оборудованы хорошо, рядом есть магазины и метро, если что, а главное – нам не придется ничего искать и никуда переезжать, все уже есть, и мы уже на месте.

Денег тоже вполне хватит, потому что у меня теперь есть заначка, и можно спокойно искать работу.

Таким образом, мы остаемся у Марины. Игорь больше не появляется – и слава богу. На следующее утро я звоню маме, чтобы сообщить новости, а еще через неделю приходит повестка: первое судебное заседание по нашему с Сашей разводу назначили на первое ноября.

– Еще две с половиной недели! – переживает мама, когда я рассказываю ей. – Ты уверена, что справишься, что не хочешь вернуться к нам?!

– Я уверена, – говорю твердо, потому что знаю: если я уеду сейчас – придется мотаться туда-обратно на суды, непонятно, где искать работу, в каком городе устраивать в сад Марка и Аврору... словом, неудобно.

А так – есть шанс найти рабочее место в Москве и остаться здесь. По крайней мере, я на это надеюсь. Возвращаться в Читу с ее сырым холодным климатом, плохой экологией и отсутствием культурной жизни не хочется... Там и для детей-то ничего толком нет, а в столице – настоящее раздолье: и больницы, и детские сады, и кружки-развивайки, и бассейны, и развлекательные центры с батутами... что угодно!

– Лучше вы с отцом перебирайтесь в Москву, – предлагаю я маме.