Значит, мне придётся ещё не раз отстаивать саму себя, пока душа захлёбывается в рыданиях, а сердце — обливается собственной кровью.

Ему придётся поверить и принять это решение. Если я раз за разом буду настаивать на своём. И подам официально на развод.

— Я ничего никому не собираюсь рассказывать, — сказала я.

— Ладно. Хоть так… Не топи меня, Люба, — просил меня Степан. Я ощущала, что сейчас он был наиболее искренен. — Ты не можешь так поступить со мной — просто бросить под поезд мою репутацию. Ты знаешь, как скандалы и разводы на неё влияют.

— А ты о чём думал, когда любовницу себе завёл? Разве не понимал, что всё может закончится разводом и крахом твоей репутации? Не вешай это на меня, Самойлов, — хмыкнула я. И откуда только силы брались так держаться перед ним… Наверное, злость меня поддерживала, адреналин всегда оказывает такой эффект. А сейчас в мою кровь выбрасывалось просто невероятное количество адреналина — я была пипец как зла! — Ты сам будешь повинен в том, что выйдёт из-за твоей мерзкой измены. На свой хрен и ругайся. Ты его слушал ведь? Так с него теперь и спрос.

— Ну и стерва же ты, Люба… — с укоризной покачал головой Степан.

— Чья бы корова мычала!

— Не знал я, какую змею на груди пригрел.

— Ой-ли? Могу сказать ровно тоже самое, — отбила я. — Только в моём случае на груди был пригрет козёл вместо змеи.

Стёпа чертыхнулся. Он очень много хотел бы сказать сейчас, но всё ещё тая надежду на прощение, придерживал коней.

— Ладно. Сейчас ложись и спи, — сказал он мне. — Детям скажешь, что у меня срочная командировка.

— Без тебя разберусь, что говорить, — фыркнула я.

— Нет уж, давай сообща действовать, — настаивал Степан. — Ещё ничего до конца не решено. Не делай глупостей, которые потом не исправить будет.

— Ладно, хорошо. Скажу пока про командировку, — согласилась я с ним больше, чтобы оставил меня уже в покое, и ушёл.

Сил стоять тут с ним больше не оставалось… Ещё немного — и меня накроет самая настоящая истерика. Я не хотела, чтобы он видел мою слабость, боль и слёзы… По нему, долбонавту, в том числе…

Как бы там ни было, но так просто вырвать из груди и выкинуть мужчину, с которым прожила почти три десятка лет, я не могла. Мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя и свыкнуться с мыслью, что любить в этом мужчине теперь просто нечего.

— Иди уже, пожалуйста… — прошептала я, закрыв глаза.

Всё-таки стоять и спокойно смотреть, как он выходит с чемоданом из нашей спальни, закрывает дверь и уходит навсегда, было мне не по силам…

Пусть я не вижу хотя бы.

— Иди! — прорычала я.

Моё терпение стало звенеть натянутой струной. Ещё мгновение — и лопнет.

Стёпа больше не стал препираться. Понял, что сегодня уж точно он со мной не договорится.

Он взял чемодан и вышел из спальни.

Закрыл за собой дверь.

Шаги по коридору стали удаляться и совсем стихли.

Только тогда я позволила себе открыть глаза снова.

Дышать не получалось — боль разрывала и грудь, и лёгкие, не давая вдохнуть воздуха.

Было такое ощущение, будто меня копьём ядовитым пронзили насквозь, через сердце.

Я осела на пол там, где стояла, закрыла глаза руками и горько заплакала.

Тихо, чтобы не разбудить и не напугать детей.

Тише и горше я никогда в своей жизни не плакала…

Самая тихая и самая страшная истерика в моей жизни приключилась именно этой ночью, когда мой муж ушёл из дома.

____
горе-лавстори* — горе-история о любви. “Story” — с англ. “история”. Прим. автора.

____
В следующей главе будут подарочки от автора!
Не пропускаем выход новых глав!
Если не ставили роману звёздочку ("мне нравится" на странице книги"), но история вам пришлась по вкусу, то буду рада её получить!