Наклоняется надо мной. Двигается резко, с оттягом. Его глаза теряют фокус, движения становятся хаотичными…

– Ян, у тебя есть резинка?

– Я выйду, – хрипит.

Мне сейчас меняют контрацепцию, поэтому нам временно приходится предохраняться другими способами.

На секунду зависаю на этой теме, потому что не готова к третьему ребёнку, да и мы не планируем. Но в этот момент Ян разводит мои ноги шире, большим пальцем надавливает на клитор, массирует его, и думать о другом становится невозможно. Рациональная часть мозга впадает в дрёму.

Цепляюсь за предплечья Яна, оставляя отметки от ногтей. Судорожно вдыхаю, подбираясь к краю оргазма. На капоте неудобно, не согнёшься, да и жёстко, боюсь оставить вмятину… Извиваюсь, не находя себе места. Из горла вылетают хриплые стоны.

Ян суёт большой палец мне в рот, и я сжимаю зубы, чтобы не закричать слишком громко. Смакую его солоноватый, такой знакомый и родной вкус.

Нам жарко, неудобно, остро и дивно хорошо.

Я кончаю первой, Ян следом. Достаёт салфетки из машины и стирает следы с моего бедра.

Потом осторожно снимает с меня с капота, ставит на ноги. Смотрит на меня и смеётся.

– Эй! – шлёпаю его по груди. – Не смей надо мной смеяться! Это ты превратил меня в чучело.

При этом сама смеюсь, потому что вид у меня более чем забавный. Платье превратилось в мятую тряпку, измазанную в земле, траве и… много чем еще. Волосы всклокочены. Макияж… был на мне, когда я ехала к Тюриным, но с тех пор случилось много интересного.

Ян обнимает моё лицо ладонью и касается моего лба своим.

– Ты выглядишь как женщина, которую я люблю трахать.

От этих слов сквозь меня проходит волна тепла. Так каждый раз. То ли магия его голоса, то ли пристальный взгляд неизменно на меня влияют…

Смущаюсь и маскирую это шуткой.

– М-м-м… Ты любишь меня или любишь меня трахать? – Делаю суровое выражение лица, как будто покараю Яна за неправильный ответ.

Он притворяется, что раздумывает.

– Люблю… тебя! Угадал?

– Ты паршивец!

Смеясь, муж берёт меня за руку и тянет к дому.

– Давай показывай мне красивую и молодую няню. Мне даже стало интересно. Вдруг она мне понравится? – спрашивает глумливо.

Я понимаю, почему он так реагирует на мои слова о няне. Каюсь, я склонна к ревности и часто спрашиваю Яна о других женщинах. Ловлю на нём заинтересованные женские взгляды, ревниво сообщаю ему об этом, а потом оказывается, что он вообще ничего не заметил, и ему вообще не интересно, кто куда смотрит и зачем.

Как же хочется остановиться и перестать ревновать! Однако не могу. От тревожного червячка не избавиться.

Скажу честно: мне стыдно, что я такая, потому что Ян этого не заслужил. Нельзя же считать мужчину виноватым только потому, что он родился привлекательным и стал успешным?!

Особенно если он не даёт никаких оснований для ревности.

Дети выбегают в прихожую, наперебой рассказывают о том, чем занимались с Томой и во что играли. Няня появляется следом. На её щеках проступает румянец, она робко поднимает взгляд на Яна.

– Здравствуйте, – выдыхает взволнованно.

Ян отвечает небрежным кивком, даже не смотрит на няню. Опускается на колени и шутливо борется с детьми. Щекочет их, гавкает, хрюкает, шутит…

Дети обожают отца. Облепили его, чуть ли не на голову ему сели, а он только рад. Хочется ворчливо посетовать, что после таких игр на полу прихожей костюм Яна придётся сдавать в химчистку, но язык не поворачивается. Вместо того, чтобы ворчать, улыбаюсь. Они как дети малые, все трое, честное слово!

Машу Томе, стараясь привлечь её внимание. Она неохотно переводит взгляд с Яна на меня и вздрагивает. Поняла, что её обожание Яна не осталось незамеченным. Наивная неопытная девчонка, что с неё взять. Всего двадцать три, у Тюриных дочка того же возраста, только та бездельница, а эта учится и работает. Старательная, надёжная девочка.