10. Глава 9

Я открыла глаза в темноте, не понимая, где нахожусь. Села на кровати, привыкая к сумраку, и зрение выхватило большие предметы в комнате. Потребовалось около пятнадцати секунд, чтобы промчалась цепочка событий, замкнувшись на том, что я в доме отца. Нашарила телефон, нажимая на кнопку и тут же щурясь, потому что в глаза ударил яркий свет. Отодвинула от лица и включила ещё раз, быстро двигая бегунок на минимум. Стало лучше. Почти пять утра, а я планировала спуститься к отцу вечером, узнать, удалось ли ему решить проблемы, и могу ли я помочь.

Нет, без издёвок, я вдруг осознала, что он самый близкий человек, который, возможно, нуждается в моей помощи. Пришло сообщение от Богдана, и я открыла.

«Привет, Ладь, на этих выходных буду в городе, если выкроишь пару часов на кофе, буду несказанно рад. У меня есть новости».

Зеваю, прикидывая, что на этот раз вообще не будет проблем, чтобы встретиться, и отвечаю «с радостью». Отправляю текст, но тут же чертыхаюсь. Пять утра, Влада, не могла подождать что ли? Надеюсь, что он выключает на ночь интернет, но сообщение уже прочитано. Вижу, что печатает что-то и жду, но ничего в ответ так и не приходит. Странно, писал, но передумал?

Моя дружба с Богданом началась ещё задолго до того, как мы познакомились с Игорем, и, когда каждый из них узнал о том, что в моей жизни есть другой мужчина, я стала словно меж двух огней. Гар не любил Даню и наоборот.

Нет, Богдану я никогда не давала ложных надежд, просто воспринимала его за подругу, и не потому, что он не был мужественным, с этим у него всё было в порядке: светлокожий, светловолосый, высокий, голубоглазый. Он нравился другим девочкам, но я воспринимала его не больше, чем брата. Да, наверное, эта характеристика более верно подойдёт к тому, что нас связывало.

Родственных отношений у нас не было и быть не могло, хотя бы потому, что своих биологических родителей он не знал. Друг отца, дядя Ваня, решил взять мальчика на воспитание, потому что дома был цветник из четырёх девчонок. Конечно, всегда есть возможность пробовать снова и снова, но жена сказала нет, как и её врач. Здоровье больше не позволяло. Отчаиваться не стали, решили восполнить недостающий элемент подобным образом, да и помочь хоть кому-то стать счастливее.

Богдану обо всём рассказали через несколько лет. Нет, не потому что хотели благодарности и раболепия, показать, что он неродной, но к нему относятся на равных. Дело было совсем в другом. Он должен был узнать правду от близких, потому что мог в любой момент узнать её от кого-то другого.

Я видела его растерянность после. Они часто приходили к нам, и мы играли вместе, потому что были примерно одного возраста. И вот он признался мне, а я моргала, не зная, что следует говорить в таких случаях, а потом произнесла.

- Ясно.

Мне было шесть, а он на два года старше, но со временем я поняла, что нравлюсь ему. Наверное, мы ещё сошлись потому что он не являлся тем заносчивым папенькиным сынком, которые считают своей заслугой рождение у богатых родителей. Он был простым, и оттого нравился мне. А вот его сёстры стали именно такими. Все четыре, как на подбор. Заносчивые стервы.

Даня единственный, кто называл меня Ладя. Поначалу не придавала значения, а потом поняла: эта форма будто сроднила нас. Так мы и выросли, превратившись в прекрасных лебедей. Я не была слепой. Он слишком пристально смотрел на меня, а, когда я поворачивалась, сразу вспыхивал и краснел, и не нужно было никаких признаний, чтобы понять: дружба давно закончилась. Но только у него, я же продолжала видеть в нём того самого ребёнка из детства, с которым можно дурачиться и говорить обо всём.