- Вот это поворот! – медленно перевожу дыхание.

Я-то боялся увидеть девочку, думая, что она – копия Лизы, а оказалось всё иначе.

Когда Лиза была жива, и мы работали вместе, у нас было табу – не говорить о ее семье, к которой она ушла от меня.

Возвращаюсь в реальность.

- Так что там случилось?

– Васнецов уехал в длительную командировку, назначив опекуном Даши сестру Надю. А она – немолодая женщина заболела и надолго попала в больницу. Соседи тут же вызвали органы опеки и сдали малышку. Дарью в детский дом отвезли, так сказать с формулировкой «до приезда папы из командировки». Ясное дело до него не дозвонились, - опережаю майора, даю ответ на его следующий вопрос.

Мне девочку не отдают, требуют кипу документов. А время идет, Дашенька страдает в одиночестве.

- Успокойся. Сейчас поедем и оформим гостевой визит малышке. Не плачь, - грозный мужчина надвигается на меня. Я стою, не шелохнусь. В следующую минуту теплые пальцы смахивают с моих щек слезы.

***

Матвей

Наблюдаю за Аленой как за редким экземпляром бабочки. Она такая нежная и заботливая. Милая. Аж сердце сжимается и душа болит за нее.

Как она собирается жить в этом страшном мире, будучи такой доброй и беззащитной?

Ей надо нарастить толстую кожу и опериться.

Птица – не бабочка, никто ее не раздавит.

Алена говорит о Даше с бесконечной любовью. На ее лице проскальзывают неуловимые материнские чувства к племяннице.

Гляжу на девушку и сам раскачиваюсь эмоционально. Аж на душе теплеет. Будто на нее набросили плед.

Ловлю себя на мысли, что начинаю привязываться к Алене. В то же время осознаю, что подобный расклад вещей меня не устраивает.

Одно дело жениться и другое –влюбиться!

- Собирайся. Поехали в детдом.

Спустя тридцать минут садимся в мой автомобиль. Переноску с новорожденным ребенком аккуратно закрепляю на заднем сидении. Алена садится рядом с дочерью.

Хмыкаю. Смотрю на девушку исподлобья.

Она же испугалась оставить дочь дома с моим человеком. Девчонка явно напугана и никому не доверяет самое ценное, что у нее есть.

Ладно. Доверие – вещь наживная. Постепенно заработаю.

Алена сама сейчас как «новорожденная» мать. Для нее это чувство новое и необыкновенное, поэтому она так остро воспринимает все, заведомо считая мир враждебным. Наверное, так природа устроила, чтобы потомство защитить.

Лучше не трогать эту пружинку иначе распрямится, мало никому не покажется.

Спустя час подъезжаем к воротам детского дома.

- Вон она! Дашуня! – вскрикивает девушка, и выбравшись из машины, устремляется к железным прутьям забора, за которыми рассмотрела личико девочки.

Паркую авто, забираю переноску, иду следом за Аленой.

- Дашенька, куколка моя! – плачет Алена, сидя на коленях перед забором.

Скольжу взглядом по существу, возникшему перед моим взором.

Замарашка. Малышка. На вид лет пять. Огромные голубые глазища, похожие на два ясных неба. Пухлые щечки, обмазанные грязью и еще черт те чем.

На девочке дешевая джинсовая курточка, джинсики, грязная белая майка.

На голове сделаны три хвоста на макушке.

Малышка задирает подбородок, чтобы меня хорошо рассмотреть, и я ахаю, едва удерживая переноску в руках.

Она посмотрела на меня точь-в точь как ее мать. И не важно, что глаза у Лизы – карие, а у этой – как у меня… и у ее бабки, которую я никогда не видел.

- Почему она торчит здесь, приклеившись к забору? Почему неопрятная, неумытая? – ругаюсь вслух, призывая невидимых воспитателей к порядку.

Кто-то подходит сзади, и мы автоматически расступаемся. Удивленно взираем на женщину с огромным пакетом и большим мягким мишкой.