- Ну, то, что он в этом козёл - не поспорю. Но про дочь он уже знает, так что в любом случае вам придётся как-то взаимодействовать.

Пожав плечами, Люба велела мне:

- Давай быстро выпьем чаю, а потом вы сядете с ним и поговорите. А то, чего доброго, твой бывший муж завалится тут ночевать.

Она установила на поднос чашки и френч-пресс со свежезаваренным улуном, понесла всё это в комнату, откуда сейчас не раздавалось ни звука, я же покорно подхватила стопку блюдечек и столовые приборы и направилась за подругой.

В помещении, где «активно» проходил детский праздник, можно было смело поминать покойника - настолько гнетущая атмосфера чувствовалась во всём. И тишина была тоже соответствующей.

Маруся так и сидела на руках у Красовского и, судя по всему, была весьма довольна этим фактом.

- Машунь, давай ты мне поможешь тортик нарезать, - сказала я дочери, потому что и дальше выдерживать вид этой картины не могла.

Она повернулась к Роберту, чуть смущённо ему улыбнулась и слезла с колен Красовского. Мы с нею быстро нарезали торт, а когда при помощи Любы стали раздавать чай и лакомство, мой бывший муж спросил:

- Марусь, а ты какое желание загадала?

О, понятно! Сейчас выяснит у ребёнка всё и начнёт задаривать её дорогим барахлом! Ведь, судя по всему, финансовое положение Красовского к этому моменту стало довольно стабильным.

Прежде, чем дочь с детской непосредственностью, что мелькнула на её личике, бросилась бы отвечать, я сказала:

- Желания озвучивать нельзя. Иначе не сбудутся.

Подала Артуру чай и торт, что не укрылось от внимания Роберта. Потому что когда мы обменялись с мужем Любы ласковыми улыбками, на лице Красовского появилось кислое выражение.

- А может… если я скажу, то сбудется? - нахмурив бровки и вяло ковыряясь в торте, пробурчала Маруська.

И вдруг выдала то, от чего я так и села на первое попавшееся свободное место.

- Я, как и в прошлый раз, когда писала письмо Деду Морозу, загадала папу!

О, нет! Только не это! Признание вышло очень трогательным и неожиданным. Но самое ужасное состояло в том, что его слышал Роберт. Он окинул меня пристальным взглядом и на лице его появилось выражение а-ля «Сейчас я ребёнка обрадую».

- Не смей! - рявкнула я, надеясь, что в глазах моих он увидит все возможные кары мира, которые я обрушу на его голову.

И по сравнению с которыми пачка геморроидальных свечей покажется Раем на Земле, даже если будет применена по прямому назначению вместе с блистерами.

- Что не сметь, Ритуля? - спросил меня Красовский, уплетая торт за обе щеки. - Я просто хотел сказать Марусе, что у неё прекрасное желание. И Дед Мороз наверняка уже получил её письмо и вовсю готовит свой подарок.

Я растерянно окинула взглядом остальных. Люба спрятала улыбку за глотком чая, папа хмурился, а Артур смотрел кругом себя с непониманием.

- Всё, давайте я быстро уберу со стола и мы все пойдём. Арсюша и Маруська погуляют на площадке, мы присмотрим… - сказала подруга, начиная споро забирать чашки, в том числе и те, к которым гости едва притронулись.

Сначала я разозлилась. Эта сволочь, мой бывший муж, умудрился-таки всё испортить. Но очень быстро я поняла: чем быстрее расквитаюсь с беседой, тем быстрее Красовский свалит в светлые дали своей заграничной поездки.

Через десять минут со стола было убрано, куски торта заботливо, хоть и не без спешки, разложены по контейнерам и выданы гостям с собой.

- Я приведу Маруську через полчаса! - громко, очевидно, чтобы его слышал Роберт, для ушей которого это и предназначалось, сообщил папа, когда дети оделись и были готовы к прогулке.