В садике Красовский сначала чуть не помчался впереди планеты всей не в ту дверь, но когда я велела ему стоять и ждать чуть подальше у входа, возмутился.

Точнее, готов был это сделать, однако я смерила его таким взглядом, по которому он сразу понял: лучше не перегибать и делать так, как ему скажут.

Когда же мы с Маруськой вышли и она увидела Роберта, я поняла: решение всё рассказать дочери было абсолютно верным. Вы бы видели, как просияли её глаза, стоило только ей найти Красовского взглядом.

- Пивет! - радостно подбежав к отцу, поздоровалась Маша.

Роб удивил меня не меньше дочери. Он подхватил её на руки и закружил. Маруська счастливо рассмеялась. Я видела, как девочка из группы Маши смотрит на неё во все глаза. Не миновать завтра расспросов.

- Как твой учебный день? - со всей серьёзностью, которой на самом деле в Робе водилось с гулькин нос, спросил он у Маруси.

Я не удержалась и фыркнула.

- Ты приранился на несколько лет, - сообщила ему, чуть не добавив «папаша». - Идём, посидим в каком-нибудь кафе.

Это была ещё одна шикарная новость для Маруси в копилку к тем, что уже у неё имелись. Окончательно расцветшая дочь смущённо потупила взгляд и спросила:

- А можно там, где пицца и мороженое?

Ну, вот. Даже логопедические крохотные дефекты исчезли, что Маше было лишь на пользу.

- Можно, конечно! - даже не взглянув на меня, ответил Красовский и направился бог знает куда, унося на руках нашу дочь.

Маруся бесперебойно болтала, съев с моего разрешения аж два куска Маргариты. Я справедливо решила, что раз мы пришли в пиццерию, будет глупо вместо фастфуда заказывать, например, суп. Но строго сказала Робу, что данные мероприятия, когда мы идём питаться неправильно, у нас не в чести.

Мы выслушали историю о предстоящем выступлении, где Марусе выделили роль и дали учить стишок, о том, как Виктория Викторовна сегодня уснула, сидя на детском стульчике и даже всхрапнула, и когда я смотрела на Роберта, что слушал дочь с неподдельным интересом, гадала, надолго ли его хватит. Это сейчас для Красовского всё ново, но Маруська же так выдаёт мне совсем не краткий отчёт каждый день. Как быстро и он начнёт засыпать и всхрапывать в будущем?

- Малыш… мы с Робертом встречали тебя сегодня вдвоём не просто так, - сказала я дочери, когда поток её новостей о буднях в саду иссяк.

Она забавно приподняла брови и стала вертеть головой туда-сюда, ожидая продолжения. Незаметно пнув Роба под столом, я тем самым дала ему знак начинать. Это же его задача - рассказать всё о своих прегрешениях, а не моя.

- Марусь… в общем, я не так давно узнал, что ты… моя дочка, - сказал Красовский, и тут же глаза Машули засияли.

Клянусь, я готова была уже сказать бывшему мужу, что он может просто сознаться, что поступил плохо по отношению ко мне, не вдаваясь в подробности, но он застрочил, как из пулемёта:

- Мама не говорила тебе об этом потому что я перед ней очень виноват. Она была… немного крупнее, чем сейчас. Я любил её и такой, но чёрт дёрнул меня ей об этом напоминать почти каждый день. И однажды я сказал ей, что её развезло…

- Куда? - пискнула Маруська, вклиниваясь в этот словесный поток.

Мне тоже очень хотелось вклиниться, но я сильно подозревала, что это завершится очередной перепалкой, которая окончательно собьёт нашу дочь с толку.

- Ну… я сказал ей, что она стала очень… крупной. А она уже ждала тебя, это было нормально. В общем, вот, - неловко закончил бывший муж.

Дослушав, Маша моргнула раз-другой. Смотрела на Роберта во все глаза, и что там происходило в её голове, знать я не знала. Наконец, она просто спросила: