По пути залетаю в нашу комнату. Слышу глухие шаги за спиной. Беру сумку, стоящую на полу около окна. Собираюсь повернуться к шкафу, но взгляд цепляется за белую подушку. Бегу к ней. Откидываю в сторону. Хватаю «подарок», засовываю в задний карман джинсов.

Жалею, что успела разобрать вещи. Распахиваю дверцы деревянного шкафа, сваливаю одежду с полки в сумку, часть падает на пол. На вешалке висят два моих платья, вместе с деловым костюмом мужа, но к ним я не притрагиваюсь. Сажусь на корточки. Засовываю упавшие вещи в сумку. Выпрямляюсь. Поворачиваюсь.

— Куда ты собралась? — голос мужа пугает.

Поворачиваю голову, он стоит в дверном проеме.

Его ноги широко расставлены, руки сложены на груди, взгляд цепкий, прищуренный.

— Ухожу, — крепче сжимаю ручки сумки.

— Сначала поговорим, — произносит он жестко. — Я не собирался с ней спать, — делает шаг ко мне.

Выставляю руку перед собой.

— Не подходи, — хриплю. Прочищаю горло. Набираю больше воздуха, заглядываю мужу в глаза, но раскаяния там не вижу. — Не собирался? Серьезно? — хмыкаю, в груди вспыхивает пламя ярости. Оно так жжет, что мне едва удается устоять на месте. — Не собирался трахать Лику?! А как тогда получилось, что сделал это?

— Я думал, что это ты, — цедит он.

— Я?” — неверяще смотрю на него. — Ты хоть понимаешь, насколько это бредово звучит?! — повышаю голос.

— Не истери! — трет пальцами виски.

— Чего?! — глаза лезут на лоб. Представляю, как запускаю в мужа сумкой. Но она мне еще нужна. Стискиваю челюсти. Желудок сводит, меня начинает тошнить. На языке оседает горечь, тяжело сглатываю. — Уйди с дороги, — шиплю.

— Хватит! Не хочешь говорить по-хорошему, да? — Леша сводит брови у переносицы. — Тогда сиди здесь, пока не успокоишься, — Леша кладет ладонь на дверную ручку, молниеносно делает шаг в коридор.

У меня чуть нижняя челюсть на полу не оказывается. Дыхание спирает. А боль, которая все не собирается затихать, сливаться с яростью, превращаясь в ненависть. Лютую ненависть.

Широкими шагами направляюсь к мужу. Но останавливаюсь на полпути, ловя его предупреждающий взгляд.

— Просто дай мне уйти, — говорю настолько спокойно, как только могу. Хотя хочется кричать и… истерить.

Глаза жжет, но не даю пролиться ни слезинке. Позже. Можно будет выплакаться позже. А пока нужно быть сильной. Я не могу расклеиться. Не сейчас. Тем более, когда я отвечаю не только за себя.

Муж всматривается в мое лицо. Долго, будто ищет что-то в нем. После чего качает головой.

— Сиди здесь, пока не успокоишься! — вытаскивает ключ с внутренней стороны замочной скважины и захлопывает дверь.

Сумка падает к ногам, подлетаю к двери, нажимаю на ручку ровно тот момент, когда раздается звук закрываемого замка.

Вот же козел!

— Открой! — дергаю ручку, кулаком стучу по двери. — Открой дверь, скотина!

— Вернусь через пару часов, — голос мужа звучит приглушенно, после чего раздаются удаляющиеся шаги.

— Выпусти меня, кому сказала! — не перестаю лупить по двери, даже когда шаги затихают.

Но меня никто не слышит. Никто! Силы заканчиваются. Оседаю на пол, прислоняюсь к стене.

— Я добьюсь развода, — обнимаю себя. — Тебе не нужен папочка, который не может удержать член в штанах.

Глажу живот. "Подарок" ощущается через ткань джинсов хуже раскаленного железа.

3. Глава 3

Два года и два месяца спустя

— Мама, — лопочет сынишка и тянет ко мне свои маленькие ручки, пока я передаю его пожилой соседке в длинном зеленом платье и с темными волосами, в которых слишком хорошо виднеется седина.

Сердце сжимается, когда смотрю за свое рыжее с голубыми глазками счастье. Не перестаю удивляться, что он хоть что-то взял от меня. Ведь в остальном — полная копия отца. Воспоминания о Леше болью отдается в груди, и я отмахиваюсь от них, натянуто улыбаясь.