- Да, - отвечает Наташа с вызовом. – Твой отец нажестил, конечно. А мы?! Всегда приходится выбирать чью-то сторону.

- И ты выбрала?!

Ната хмыкает.

- Так получилось, Ян. Извини, меня гости ждут.

Котова швыряет трубку, а я судорожно хватаю прохладный воздух ртом.

Боже.

Такой униженной я себя никогда не чувствовала. Еще раз озираюсь по сторонам, будто бы чувствуя жалостливые взгляды случайных прохожих.

Оскорбление максимальное. Словно в чан с кипятком на площади окунули.

Вслед за растерянностью внутри восстаёт цунами из невысказанных эмоций.

Как они так могут?! Выбрали сторону?

Мы десять лет прожили в браке с Даней. Десять! Ярик вообще крестный нашего Вани. Почти родственник.

Может…

Ядовитой змейкой в голове проскальзывает мысль… Это Соболев их попросил? Лично?

Разве он такой?

Черт.

Прикрываю рот тыльной стороной ладони и не обращая внимания на враждебный ветер, набираю мужа.

- Ненавижу, - сквозь зубы проговариваю, как только слышу щелчок в трубке.

- Ого, - отвечает он хрипло.

- Ненавижу тебя, Соболев.

- Давай поподробнее, - устало вздыхает.

- Ты сказал им, чтобы меня не приглашали. Попросил, - всхлипываю и закусываю нижнюю губу от обиды. – Чтобы твои друзья… - срываюсь на крик. – Господи, это так чудовищно.

- Да ты о чем? Блд.

- Это жестоко, Даня. Ну почему ты такой жестокий?

- Ты не в себе?

Да что они все меня сумасшедшей считают?

- Я никогда не думала, что ты до такого опустишься, - горько упрекаю.

- Я тоже многого про тебя не знал, как оказалось.

- Ты бесчувственный, - обтираю досадные слезы.

Отвожу телефон от уха и кричу в экран:

- Предатель.

Отключаюсь.

Топаю ногой со злости. Отпинываю проклятые коробки с заботливо подготовленными подарками.

К черту все.

Засунув сумочку под руку, обнимаю себя за плечи и иду вдоль главного проспекта, пока не упираюсь в набережную.

Пошли они все к черту.

Хватит быть доброй.

Останавливаюсь и у каменного поребрика долго изучаю темные, бушующие волны. Стараюсь не замечать заинтересованные мужские взгляды, потому что я вырядилась словно новогодняя елка.

Кутаюсь в пиджак и качаю головой, осматривая себя сверху. Дура!

Взгляд зацепляется за обручальное кольцо. Оно разъедает кожу. Больно жжется горьким разочарованием. Убитыми надеждами.

В каком-то неистовом душевном порыве сдираю его и отчаянно кидаю в воду.

Катись оно все пропадом. Я устала.

Еще около часа брожу по улицам и только когда окоченеваю до судорог, снова вызываю водителя. В машине немного успокаиваюсь, но все еще сотрясаюсь всем телом. Чувствую себя преданной и одинокой.

Зайдя домой, скидываю босоножки и чертыхаюсь, когда ударяюсь мизинцем об этажерку, стоящую в прихожей.

Что за день?!

На одной ноге добираюсь до гостиной и ударяю по выключателю. Комната озаряется ярким светом.

Шокированно зависаю, когда замечаю сначала мужские ноги, обтянутые брючной тканью, затем черную рубашку с расстёгнутыми до середины груди пуговицами и уставляюсь в лицо мужа, которое не выражает ни одной положительной эмоции.

Богдан точно так же, как и я, ответно ощупывает изучающим взглядом мои ноги, облегающее платье, линию шеи. Вздохнув, возвращает его к лицу.

Сжимает стакан с виски в руке, размещенной на подлокотнике кресла, и лениво склоняет голову.

Мои щеки вспыхивают от полыхающего пламени в любимых глазах.

- А сейчас повтори, что ты сказала?