Да, я понимаю, что Карим меня не обманывает. Не вижу этого в нем. Если бы хотел, он бы мог все это провернуть, пока я была без сознания, но он этого не сделал. Он лучше, чем мой муж, намного лучше. И все равно я не верю. И чувствую себя из-за этого ужасно.

Он старается мне помочь всеми силами, старается спасти, а я, как ненормальная, тяну себя на дно, лично привязываю камень к ногам и бросаясь в воду.

- Тряпка, - говорю сама себе, обнимая руками за плечи и глядя в окно. - Самая обычная половая тряпка. Вот кто ты, Софья. Он вытер о тебя ноги. Ты продолжаешь стоять здесь, думать о нем.

И это правда, я все же возвращаюсь мыслями к нему, пытаюсь понять, почему он так сделал, почему предал меня. Почему он играл со мной с самого начала, и было ли хоть когда-нибудь хоть что-нибудь в нашей семье настоящее? Ответ очевиден - нет. И все равно глупое сердце продолжает надеяться на что-то.

Только надеяться не на что. Даже судьба забирала у меня последние связывающие нити, она забрала у меня нашего ребенка, который был и моим. Какая разница, кто его отец? Малыш был моим.

Я не из тех мамочек, которые бы видела в ребенке отца. Я бы искала в ребенке себя и нашла, за что зацепиться. Он ведь и мой, наполовину мой. Как бы это глупо не звучало. Поэтому ненавидеть, презирать, еще что-то делать, я бы не стала, потому что половина в ребенке моя.

Мне бы ее хватило, чтобы забыть о том, кто его отец и жить дальше, любить, баловать, воспитывать, поддерживать, помогать. Это был мой ребенок, только мой. Мое счастье, моя звездочка, мой лучик счастья в этой жизни.

Но нет, кто-то свыше распорядился, иначе. Кто-то там, наверху, решил, что мне лучше быть одной. И это несправедливо, это очень жестоко. Неужели я заслужила этого? Неужели я не заслужила шанс на счастье, пусть даже и одинокая без мужа?

- Софья Александровна, укол, - неожиданно в сознание врывается голос медсестры.

Поворачиваюсь к ней растерянная. Она приветливо улыбается и виновато пожимает плечами. Становится немного неудобно, сама не знаю почему.

- Простите, я забыла, что есть какие-то еще назначения, думала уже все. Мне надо идти в процедурную, да? - устало потерев лицо руками, спрашиваю у нее, на что девушка отрицательно качает головой.

- Нет, я все с собой принесла, не переживайте. Вам и так плохо, решила не мучить вас лишний раз, - она ставит на тумбу какую-то металлическую миску, в которой лежат шприц, антисептик, перчатки и бинт.

Благодарно киваю ей и подхожу к кушетке, сажусь на нее, и только сейчас, когда рука тянется к рукаву, понимаю, что возможно, совершаю ошибку, и ей нужна другая часть моего тела.

- Простите, а куда укол? - решаюсь уточнить у нее, чтобы не выглядеть глупо.

Девушка улыбается, показывает на плечо. Хорошо, правильный порыв был, и как я рада, что она не бурчит на меня. В простой поликлинике велик риск, что услышала бы немало нелестных эпитетов в свой адрес. Еще бы жизни успели поучить.

Задираю рукав, а у самой сердце тревожно сжимается, словно не нужно мне это, не нужен этот дурацкий укол. Нет, это уже какая-то паранойя, я просто стала мнительной на фоне всего происходящего. Здесь точно нет тех, кто желает мне зла. С ума уже схожу.

Машу головой, пытаясь выгнать из нее непрошеные мысли. Представляю, как это странно выглядит со стороны и пусть. Мне бы сейчас просто успокоиться.

- Вы очень грустная. Понимаю, с вами произошло ужасное, но вы молодая и здоровая, у вас еще будут дети. Понимаю, это очень сложно все и страшно, но вам хотят помочь, - доброжелательным голосом начинает, а во мне все снова начинает закипать, противится всему.