─ Замолчи, ─ выдавливаю из себя и размытым взглядом смотрю в ненавистное лицо, сглатывая тошнотворный ком.

─ А я уже все сказала, ─ выдыхает она и смотрит на меня свысока. ─ Просто подпиши заявление, как того и просит Никита. Не мучай всех нас. Итог все равно будет один и тот же. Вас разведут. А потом мы с Никитой поженимся.

Руки и ноги дрожат, картинка перед глазами кружится. Какой же это позор ─ стоять сейчас перед любовницей мужа и показывать ей свою боль. Мне бы быть сильной, кричать, драться. Но я не могу. Просто не могу…

─ Где у вас уборная? ─ совершенно будничным тоном спрашивает девица и, не получив моего ответа, быстро шагает вглубь дома, даже не снимая обувь. ─ Ладно, сама найду.

Это верх наглости. Она, может, еще ванную примет? Закутается в мой халат и выпьет чашечку только что сваренного какао? И плюхнется на диван, дожидаясь моего мужа.

Мне кажется, она способна даже такое выкинуть. Не понимаю, как Никита может хотеть связать свою жизнь с такой, не побоюсь этого слова, сучкой?

Реальность обрушивается на меня ледяной лавиной, сбивая с ног и заставляя тело покрыться ледяным потом. Моя догадка оказалась правдой. Никита не пытается сохранить наш брак вовсе не из-за того, что такой совестный и честный, а потому что обрел новую возлюбленную. Какой же он мерзавец!

Из ванны доносится грохот, от которого я вздрагиваю. А через мгновение оттуда выходит девица в совершенно непотребном виде. Волосы взъерошены, помада размазана по лицу, а на белых брюках у самой промежности огромное красное пятно.

Цокая каблучками, она горделивой походкой приближается ко мне. Останавливается, вглядываясь в мое растерянное лицо, и ее губы искривляются в ехидной ухмылке. А еще через мгновение она вскрикивает так истошно, что мое сердце выпрыгивает из груди:

─ А-а! Что ты делаешь! Прекрати! Не смей!

Широким размахом она скидывает вещи с тумбы, которые с грохотом падают на кафель, распахивает входную дверь и вновь кричит:

─ Помогите! Аслан! Кто-нибудь!

Не успеваю ничего понять, как в мой дом уже врываются двое мужчин, подхватывают девицу, у которой на лице гримаса боли.

─ Что? Нет, я ничего не делала! Она сама! ─ пытаюсь оправдаться перед незнакомыми людьми, но меня никто слушать и не собираешься.

─ Ты ответишь за все, тварь! ─ кричит наглая обманщица, пока один из мужчин несет ее на руках к внедорожнику. ─ Ты ответишь за то, что убила нашего с Никитой ребенка!

7. Глава 7

Мозг отказывается понимать произошедшее. В ужасе наблюдаю, как машина с сумасшедшей девицей отъезжает от моего дома и держусь за ручку распахнутой двери, сквозь которую в дом врывается вьюга. Снежные хлопья бьют в лицо и таят на коже, стекая холодными каплями. Но даже этого холода мне недостаточно, чтобы прийти в чувства.

С трудом удается заставить себя закрыть дверь и перестать глядеть на пустынную улицу. Едва передвигаю ноги и доползаю до дивана, падаю на него.

Что сейчас вообще было? Я не понимаю совершенно. Но если искать определение слову «безумие», то именно оно сейчас и произошло.

Я шокирована, но сейчас меня больше всего беспокоит вовсе то, что Никита решил развестись со мной ради вот этого недоразумения. Меня полностью выбило из колеи красное пятно на брюках, слова о ребенке и о том, что это я его убила.

Я сейчас не совсем в своем уме, но почти уверена, что не причиняла никакого вреда этой девушке. Я даже слова ей особо грубого не сказала, не говоря уже о телесных повреждениях. Это был какой-то дикий и невразумительный спектакль. И он был не для меня.

Вот только я совсем не понимаю, для чего это было сделано. Совершенно ничего не вяжется в голове. Если снежная королева собиралась набрать Никите о своей беременности, чтобы привязать его к себе, но зачем было разыгрывать выкидыш? Или… А если это был не розыгрыш, и от общения со мной она так перенервничала, что, и правда, потеряла ребенка?