- Родная, это ж надо себя так накрутить,- нехотя отстраняется. – А ведь причина выеденного яйца не стоит.

С одной стороны, мне не чем его припереть к стене. Пока нечем. Если он думает, что я не буду искать. Серж глубоко ошибается. С другой, я чувствую непреодолимый барьер, и мысленно хочу построить его еще выше.

- Если все так невинно, зачем было скрывать? - отодвигаюсь от него на другой край кровати.

- Мы же с отцом тебе объяснили!

- Я думала, мы можем друг другу доверять. Я вроде бы не похожа на ту женщину, которая побежит выбалтывать семейные тайны.

- Отец просил, - сцепляет руки в замок на колене. – Прости меня за это!

- Серж, избавься от нее. Я не потерплю ее в доме. Мне нервничать нельзя, а я только ее вижу, сразу закипаю, - сжимаю руки в кулаки. – Ты сказал, что выбираешь семью. Вот и докажи.

- Докажу! Конечно! – восклицает с запалом. – Только сейчас Виолетта в очень плохом состоянии. Это бесчеловечно выгонять ее на ночь глядя. Завтра я все решу! – складывает ладони на груди. – Обещаю!

- Можно снять ей хорошую гостиницу. Вызвать такси. Никто ее на улицу не отправляет.

- Ксю, звездочка моя, завтра! Неужели я не заслужил капли твоего доверия за столько лет? – смотрит на меня, склонив голову набок. – Я им постелю на диване. Наверх никто не поднимется. Они тебя не потревожат. Утром завтрак я сам приготовлю.

- Завтра, чтобы смрада ее тут не было, - соглашаюсь на уступку. – Если она останется дольше, то ты переедешь жить к родителям, в отель, куда угодно.

- Ксю, не понимаю тебя. Так ожесточиться из-за родственницы. А ребенок? Он в чем виноват? Ты же любишь детей?

- Люблю. Жду третьего. Мне о нем надо думать, - прикладываю руку к животу.

Еще суток не прошло, как я узнала о беременности, и вместо радости, я как на бочке с порохом сижу.

- Это все гормоны, - бубнит себе под нос. – Но мы справимся. Я буду рядом всегда, - ползет на постели ко мне, берет мое лицо в капкан ладоней и нежно целует в губы. – Ты должна помнить – ты мой воздух, Ксю.

- Оставь меня, - встаю с постели.

- Тебе что-то принести? Еды? Чаю? Все что хочешь, звездочка моя, - нежно проводит рукой по моим волосам. Заглядывает в глаза.

- Вынеси мусор под именем Ви, - скалюсь.

- Не называй ее так. Она… - натыкается на мой ледяной взгляд.

- Все-все понял. Больше не буду, - машет руками. Направляется к комоду. – Дам им постельное белье.

- Потом не забудь и его выкинуть.

- Отдыхай, любимая, - с простынями в руках, направляется к выходу из комнаты. – Все заботы беру на себя. Береги нашего малыша.

- Если хочешь есть, там объедки от Виолетты остались, можешь поужинать.

Он не обращает внимания на мою шпильку.

- Еще Родю надо помыть, - бубнит себе под нос, открывая дверь.

Говорит он это будничным тоном, будто это привычная обыденность. Он так обычно о домашних делах говорит. Снова мерзкие когти царапают грудь. Во рту привкус гнили.

Сижу минут десять в комнате. Выжата как лимон. Опустошена. Но не это беспокоит, а гнетущее ощущение, которое висит надо мной как гильотина.

Открываю тихо дверь. Прохожу к лестнице. Хочу услышать, как они будут общаться без меня. Провожу пальцем по перилам. В этой квартире все сделано с любовью, каждая мелочь продумана. Мне ее подарили родители. Это память о них.

Даже когда муж стал хорошо зарабатывать, и мы могли позволить себе дом, я отказалась. Не хочу переезжать, это гнездышко нашей семьи. Нигде мне не будет уютней.

А сейчас пришла хамка и осквернила мой дом. Она будто разнесла заразу по всем углам. И я не знаю, как теперь обеззаразить все. Как снова вернуть теплоту и уют.