– Хватит, – просит муж, растирая переносицу. – Ты орёшь как резанная. Я поэтому и не предупредил заранее. Понимал, что адекватного разговора с тобой не получится.

– Какой адекватный разговор вообще может быть? Чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты выслушала меня, Ксюш.

– Пусть тебя её мать слушает! Она же наверняка не будет орать, если ты ей чужого ребёнка привезёшь.

– Мать Нюты в больнице, за девочкой некому присмотреть. Поэтому моя дочь теперь будет жить с нами.

2. Глава 1.1

Я теряюсь от наглости мужа. От безразличия и невозмутимости с которой он произносит это.

Я прижимаю ладонь ко лбу, убираю растрёпанные волосы. Я впервые не знаю, что мне делать. Не понимаю просто.

Это…

Чушь.

Просто чушь! Какая-то параллельная реальность. В моей такое невозможно.

Мы вместе почти пятнадцать лет. Мы же были счастливы. Ругались, мирились. Любили друг друга. Любим!

Я не представляю, как Макар мог изменить. Видя его дочь от другой, слышу подтверждение с уст мужа. А поверить не могу.

Шок.

Я прокашливаюсь, горло дерёт от крика. Все слова резко заканчиваются, накатывает опустошением.

Только в голове давит от мыслей так, что она скоро взорвётся. Мне кажется, что я вот-вот сознание потеряю.

И это было бы лучшим решением.

– Держи, – муж протягивает мне стакан воды. – Ксюш, мне жаль. Я не хотел, чтобы ты узнала так. Но ничего не изменить. Другого выхода у меня не было. Попей водички, и мы поговорим.

– К черту твою воду!

Стакан со звоном разбивается о мраморный пол. Меня колотит, я не могу справиться с эмоциями.

Мне нужно их как-то выплеснуть, а Макар убивает своим безразличием.

– Тебя тоже к черту! – продолжаю я. – И девку твою. И…

– Не смей так говорить о моей дочери! Тормози, Ксения. Ты сейчас перегибаешь палку.

– Главное, чтобы ты весь такой правильный! Но, вообще-то, я говорила про твою любовницу.

– А. Тогда ладно.

Я начинаю истерично смеяться. Ладно? Ладно! Смех перерастает в хрипы, кажется, я плачу. По крайней мере щеки обжигает слезами.

Ноги подгибаются, на этот раз я оседаю на пол. Облокачиваюсь спиной о кухонную тумбу, ладонь обжигает болью. Я порезалась об осколки.

Вся моя семейная жизнь сейчас сплошные осколки.

– Ксюш, – муж присаживается на корточки рядом со мной. – Прости меня. Мне жаль, что ты узнала об этом так. Но другого варианта не было. Лара в больнице надолго, других родственников у малышки нет. Ты бы предпочла, чтобы она оказалась в приюте?

– Я бы предпочла, чтобы мой муж мне не изменял.

– Я знаю. Знаю, милая. Я облажался в этом. Но Лара в прошлом. Она для меня никто. Нас ничего не связывает.

– Кроме дочери.

– Кроме неё. Черт, ты порезалась. Сейчас.

Мак поднимается, шарит по кухне в поисках аптечки. А я пошевелиться не могу. Дышать больно.

Словно кто-то разум вытянул из меня все силы. Осознание обваливается на плечи. Придавливает.

Апатия накатывает.

Скоро дети вернутся. Мои родители забрали их на ярмарку после школы.

Что я им скажу?

Ваш отец изменил мне, познакомьтесь с сестрой?

– Дай сюда, – муж берёт меня за руку, льёт перекись. Та шипит, щиплет. На глаза накатывают новые слёзы. – Сильно болит?

– Дубинин, ты свихнулся, – едва шепчу. Дёргаюсь. – Не трогай меня!

– Нужно обработать не шевелись. Я хочу проверить, вдруг осколки остались в ране.

– Проверить?! Надо было проверять в кого ты своего дружка суёшь! Ты же… Боже, Мак. Ты мне изменил. Ты жил на две семьи. А сейчас что? Решил объединить? Затратно стало?! Зачем было привозить эту девочку сюда?

– Девочку зовут Нюта. Мне нужно было её увезти в отель и сделать вид, что ничего не происходит?