– Только она мне не сестра! Когда папа тот же – сестры ведь? А она – нет! Я её не приму, ясно?! Не собираюсь с этой приблудошной дружить!

Я тоже, милая. Я тоже.

И, наверное, подаю не лучший пример. Но я не должна переступать через себя, ломать, чтобы сделать лучше.

Не закопать Макара как отца в глазах детей.

– Никто тебя не заставляет, – успокаиваю я. – Никого из вас. Видите какой снег за окном? Мы пока не можем уехать. Но с утра сразу выедем. Хорошо?

– Куда? – Тоша хмурится. – Где мы теперь без папы будем?

– А хотите к бабушке с дедушкой? Они рады будут. Или куда мы там хотели? На базу отдыха? Вот! Там отметим Новый год. А потом найдём себе новый дом. Договорились?

– Лучше, чем этот?

– Обязательно лучше!

Обещаю, хотя не знаю, как всё будет дальше. До раздела имущества ещё дойти нужно. Даже если до праздников успею подать на алименты, то всё равно это затянется. Все на каникулы уйдут.

Но есть крошечная надежда, что Макар не окончательно гнилой человек.

Как всё на самом деле – увидим в процессе развода.

– Я знаю, что это непросто, – сползаю вниз, усаживаюсь на корточки возле детей. Сжимаю их ладошки, глажу. – Но мы справимся, правда?

– Угу, – хмыкает Настя, но держится молодцом. – Без него.

– Настюш… Это сложно. Ваш папа поступил плохо. Он предал меня. Меня обидел, понимаешь? То, что у него есть там дочь, не отменяет, что вас у него трое.

– Он на Сашку накричал!

– Это да. За это на него накричала я, – дочь чуть усмехается одобрительно. – Я не говорю вам, как вы должны себя вести. Просто давайте будем судить папу по тем поступкам, которые он к вам совершает, хорошо? А мы с ним сами разберёмся.

Я не знаю, откуда во мне это желание сгладить углы. Не оправдать мужа, но не закапывать его окончательно.

Может, всеобщий женский инстинкт? Быть переговорщиком, успокаивать и пытаться утрясти конфликт мирно.

Хотя я знаю, что если бы я нагуляла ребёнка – Мак бы так не поступил. Не стал бы защищать меня и пытаться разрядить обстановку.

Скорее взашей вышвырнул из дома и запретил вообще приближаться.

– Я всё равно с ним жить не хочу! И Тоха тоже, – сын получает тычок под рёбра и начинает активно кивать. – Вот!

– Хорошо. Я тоже этого не хочу. Останетесь со мной, правда? А когда вы, мои сладкие, рядом – мне ничего не страшно. Вы голодные после ярмарки?

– Немного. Но я не хочу туда. Там внизу папа и эта!

– А мы, – шепчу заговорщически. – Приготовим пирог, и с ними не поделимся. Ммм?

Дети переглядываются. Для них это вполне адекватное наказание, которое подходит под ситуацию. Так мстить в их возрасте кажется правильным.

В моём – не очень.

Но если это поможет детям, то я только за. Сегодня быть рациональной у меня получается плохо.

Мы заглядываем в детскую, забираем Сашу. Та с радостью идёт ко мне на ручки, визжит от идеи, что мы будем готовить.

У нас есть домработница. Мария Василевна, которая приходит через день. Убирает и помогает с готовкой, когда я загружена.

Но я всё равно люблю это дело. И детей приучаю к труду, в силу их возраста придумываю им задания. Чтобы не разленились.

– А что вы тут делаете?

Мак вырастает за нашими спинами, дети демонстративно отвариваются. Сашенька сначала тянется к отцу, но почувствовав всеобщее настроение, тоже хмурится и цепляется за меня.

– Бойкот? – хмыкает муж, стараясь улыбаться. – Я понял. Хорошо. Помочь можно? Мужская сила ведь пригодится? Открыть что-то…

– Нет! – заявляет Тоша серьёзно. – Я мужчина, и я тут помогаю. А у обманщиков плохие пироги получаются!

Я посылаю мужу уверенный взгляд. Транслирую, что не я тут виновата. Я сделала всё, что могла.