Придурок жизни.

Весельчак и балагур…

Не к месту твои шуточки сейчас.

— Пришлось, знаешь ли, стать такой, — ответила я. — Отрастить зубки. И коготки. Учителя были хорошие.

— Я уже все это слышал.

— Ну и послушай ещё разок! Если ты думаешь, что я тебя боюсь…

— А ты не боишься?

Он неожиданно резко затормозил, и я поняла, что мы действительно стоим в каком-то перелеске, на грунтовой дороге, по которой если и ездит кто, то после дождичка в четверг. И если Ремизов решит что-то со мной сделать, помощи можно ждать до морковкина заговенья.

Голова у меня шла кругом, я не понимала в какие игры играет мой бывший благоверный. И как выиграть в эту партию, если мне правила игры никто объяснять не планирует. Но как-то надо выиграть!

Ему так нужна моя компания? Или дело не только в этом?

Что-то мне подсказывало, что не только.

Ох, не только…

Я услышала, как щелкнул замок ремня безопасности, вдруг пересел ко мне на заднее сиденье. Он сел рядом и устремил взгляд на меня. Что он собирался делать?

— Иди-ка сюда, пиранья моя…

Он придвинулся ко мне, и я выставила руки, пытаясь избежать его объятий, но это было нереально, он уже схватил меня за талию и тащил куда-то вверх.

— Пусти. Пусти, Демид, я серьёзно! Я тебя…

— Что ты сделаешь? Руки ты мне уже обварила — больно, кстати! Рожу теперь расцарапаешь? А, давай, детка — жги! Я люблю от тебя даже боль!

— Пошёл ты… знаешь куда? Это низко и подло — то, что ты делаешь!

— А что я делаю?

— Ты… Ты меня похитил! Удерживаешь, против воли!

— Так сопротивляйся! Меня это заводит.

Он сказал это назло, зная мой характер. После его слов мне нарочно не хотелось сопротивляться! Я просто поджала губы, насупилась, стараясь смотреть на него с презрением.

О, да! Я репетировала этот взгляд — уничижительный!

Чтобы он чувствовал себя слизняком, когда я вот так на него посмотрю.

— Как же ты меня бесишь, Лика! Если бы ты знала!

От этих слов я вообще задохнулась.

Я — его?

А может, всё-таки наоборот, олень ты бородатый?

Какая наглость! Нет, ну надо же…

— Я? Бешу? — возмутилась я. — Я вообще к тебе не лезла! Это ты пристал. Сначала с обедом. Теперь с этой поездкой. Если я тебя бешу — держись от меня подальше!

— Если бы я знал, как…

Сказал, и резко притянул меня на себя, захватывая в кольцо рук, накрывая губы жадным поцелуем.

Я хотела не подчиниться, не впускать его в себя, сопротивляться.

Но у меня отчего-то не получилось.

Я странным образом тоже ловила кайф от этой ситуации…

Целовался Демид классно, всегда. Когда-то его поцелуй был для меня первым настоящим.

Да, до него я целовалась с парнями, на выпускном в школе, в институте пару раз. Но это было как-то…

Слюняво, невкусно, неловко.

Я еще тогда думала: что девчонки находят в поцелуях?

Я не понимала.

А потом как поняла!

С Ремизовым…

До сих пор помню его хищный взгляд, огонь в глазах, когда он властно притянул меня к себе, прищурился, ноздри раздувались, а потом так по-хозяйски впился в мой рот, заставив застонать и раскрыть губы. Как нагло вел себя его язык, и как мой робко отвечал на его движения. Тот поцелуй, казалось, меня с ума свёл, голова кружилась, ноги подкашивались, по венам чистый адреналин носился. Мне было так хорошо, как никогда и ни с кем. Я была влюблена.

И он меня любил.

Я знаю, тогда точно любил. На самом деле. По-настоящему.

Что произошло потом, почему он так себя повёл? Этого я не смогу понять никогда.

Вспомнила.

Перед глазами снова был эпизод с секретаршей и всё. Как отрезало.

Замерла, перестав отвечать бывшему мужу.

— Лика… — почти прохрипел он.

— Пусти, Демид, — пихнула я его в плечо, слегка придя в себя. Мы не должны допускать близости. Это лишнее… А ещё… — Это пошло.