— Я говорил тебе еще тогда, Лика, — голос демида становится каким-то уставшим, — это было один раз, это случилось… спонтанно, я не хотел, она давно крутила своей задницей, а я… Ну да, у меня что-то перемкнуло в тот момент. Ты же помнишь, у нас с тобой как раз был какой-то период…

Он замолчал, а я почувствовала как накатывает порция боли и обиды.

Какой-то период! Такой! Я в тот момент уже была беременна Сонечкой! У меня гормоны фестивалили, настроение скакало от нуля к сотне, то хотелось смеяться, то плакать, и почему-то совсем не хотелось близости, как отвернуло. Потом я решила, что это всё из-за измен Демида. Он тогда уже был с другими и я подсознательно это понимала.

А сейчас он говорит, что всё это бред? Что измены не случилось?

Почему же тогда молчал? Нагло ухмылялся, обвиняя меня в несостоятельности? В том, что я не такая женщина, которая ему нужна?

Это потом он стал на коленях ползать, рассказывать, что я одна его любовь, что он оступился, что раскаивается, плакал даже — это мне потом еще его приятели рассказывали, тот же Швец. Только я не поверила этим фальшивым слезам! Я тогда как раз начала бракоразводный процесс и раздел имущества. На кону стояла фирма Демида — еще бы ему не плакать, он ведь все потерял!

— Ты просто жалок, Ремизов! Сейчас, через столько лет умеешь только сказки рассказывать. Хватит. Мне неинтересно. И меня ты не интересуешь!

— Зато ты интересуешь меня! Лика!

— Неужели?

— Да… ты… ты у меня отняла самое дорогое. То, что я всю жизнь строил. И я не успокоюсь, пока тебя не уничтожу!

Он опять приблизил ко мне свое лицо, ухмылялся нагло.

Подлый лжец!

Только что говорил о том, что хочет меня как женщину, и резко переобулся в воздухе, объявляя, что самое важное — его компания.

Я ведь знала, что на меня ему плевать.

Значит, он мечтает меня уничтожить? Что ж… у меня плохие новости.

— Уничтожить, да, Демид? Извини. Не получится. ты меня УЖЕ уничтожил! Ту Лику, которой я была раньше. Твою дорогую лисичку. Её давно нет, понял? Ты её убил. Растоптал. Разрушил всё, что ей было дорого. Сломал. Рад?

Я видела, как менялось его лицо, он смотрел на меня иначе, словно только что увидел, разглядел, но мне было плевать, глаза слезы застилали и я ненавидела себя за эту слабость.

— Лика…

— Пусти, Демид. Считай, что у тебя всё получилось. Ты меня уничтожил. Ту, другую меня. Настоящую. А эта, которой я стала сейчас — тебе не по зубам. Знаешь почему? потому что ей на тебя плевать.

— Плевать говоришь? Сейчас проверим!

Сказал зло, и резко дернул меня на себя, впиваясь в губы поцелуем.

15. 15.

Меня прошило словно разрядом тока.

Губы будто горели настоящим огнём.

Его касания ранили, бесили и…заставляли меня вспоминать.

О нас. О нём. О его губах и упрямой щетине, что сейчас корябала моё лицо и нежную кожу губ…

Иногда он целовал меня так долго и так жадно, что губы были просто стрёрты и исцарапаны его щетиной, но мне это нравилось — я была любима, желанна.

Я чувствовала себя любимой женщиной, женой и самой исключительной.

ОН давал мне такие чувства и эмоции.

И мне тогда казалось, что это навсегда.

Бог его знает, куда потом всё это делось — ведь хотел же он заниматься любовью с другой…

И едва я вспомнила снова ту грязную сцену в его офисе, как пелена спала с глаз, вернулась способность двигаться.

Да он её также жадно и страстно целовал тогда, тоже хотел её сожрать там, на столе, и брюки у него точно также натянулись в причинном месте, как и сейчас.

Никакая я не была особенная и исключительная, он просто кобель, который любит секс, вот и всё. И ему, похоже, пофигу, вообще — кого.