Я не нашлась, что ответить, благо в этот момент мы подъехали к моему дому. Поспешно выйдя из машины, я хотела будить сына, но Стас не дал мне этого сделать.

- Не нужно. – Остановил меня Колесников, взяв за руку, прежде чем я открыла заднюю дверь машины. – Я сам отнесу его.

Возражать я не стала, предоставив Колесникову возможность позаботиться об Андрее. Стас аккуратно, словно опытный отец, взял сына на руки, потом прижал к себе. Он нёс его словно хрустальную вазу, а когда положил на кровать, осторожно, чтобы не разбудить, поцеловал в щёку. И я поймала себя на мысли, что из Колесникова получился бы отличный отец. Несмотря на его мужественность и строгость, в нём скрыта такая нежность и забота, что сердце замирает.

И я вновь поймала себя на мысли, что если человек может так любить, он не способен на убийство. Ну не вяжется образ Стаса с жестоким и расчётливым убийцей, который ради своей выгоды готов пожертвовать жизнями людей.

Неужели я ошиблась? Что если он не причастен ко всему этому? Но тогда как же запись, которую мне дал Антон Викторович?

- Я завтра заеду за вами. – Сказал Стас, вернув меня из моих мыслей в реальность.

Я, было, хотела возразить, но он не дал мне этого сделать.

- Я теперь всегда буду в вашей жизни. Так что тебе лучше с этим смириться, если ты не хочешь проблем. – Снова предупредил он меня. – Ты и так у нас столько времени забрала. И этого я тебе никогда не прощу. – А затем вновь поцеловал сына и вышел.

***

Как только за Колесниковым закрылась дверь, я навалилась на стену и заплакала. Меня накрыло дикое чувство безысходности. И возникло дикое желание схватить сына и навсегда исчезнуть из жизни Стаса. Уехать далеко-далеко, в какую-нибудь глубинку и затеряться там. Начать новую тихую и спокойную жизнь.

Потому что он никогда не простит меня за то, что я сделала. Не простит мне не любовь к нему, не простит предательство, не простит многолетнюю разлуку с сыном.

Поэтому он всегда мне будет напоминать об этом, будет мучить меня, а значит и нашего сына. Да, ради Андрея я смогу какое-то время играть роль счастливой женщины, но надолго ли меня хватит? Как долго я смогу жить под пристальным вниманием Колесникова и видеть то, как он меня ненавидит. В конце концов, я сначала измучаю себя, а потом его, ну а в итоге мы сделаем несчастным нашего сына.

Но снова бежать, снова срываться с места, скрываться. И где гарантия, что Колесников не найдёт меня? А если это случится, то он меня точно не простит, и тогда может отобрать сына.

Закрывав лицо руками, я заплакала, тихо, бесшумно, чтобы не разбудить сына. Провела я в таком состоянии несколько часов, пытаясь выплакать всю эту боль, и уснула лишь под утром, буквально за пару часов до будильника.

***

Колесников

Было видно, что Ева с трудом терпела моё общество, но теперь я отступать, не намерен. Теперь я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы сын был со мной. Хватит, мы и так потеряли с ним слишком много времени. Я не видел его первых шагов, не слышал первого слова, не видел, когда у него появился первый зубик. Я не укачивал его по ночам, не обнимал сына, когда ему было страшно.

И теперь, хочет этого Ева или нет, но я всегда буду в их жизни. Я сделаю сына самым счастливым, а Дмитриевой придётся смириться с моим присутствием в её жизни.

Поцеловав сына, я быстро вышел из квартиры. Ева тут же закрыла за мной дверь, и я навалился на прохладный металл. Сердце бешено колотилось, даже сам не понимаю почему. Я стоял какое-то время, пытаясь прийти в себя и лишь, потом спустился к машине. Я сел за руль, но уезжать не спешил, я просто сидел и смотрел на окна Евы, в которых горел свет. И там, в детской спал мой сын, а рядом с ним женщина, которую я когда-то безумно любил, и которая с такой лёгкостью предала меня.