Хорошо хоть горничная догадалась принести мне пижаму и дорожную косметичку, а охрана позволила все это передать. Я умылась и переоделась, а то так и пришлось бы ходить в рваном платье и с поплывшим от слез в машине вечерним макияжем.

– Довольна собой? – внезапно произнес Альберт, дверь за ним захлопнулась, а сам он прошел к своему огромному дубовому столу, на ходу снимая пиджак.

– Нет, не довольна, – я сжала дрожащие пальцы, чтобы это не было заметно. – Буду сразу после того, как разведусь с тобой.

Альберт уселся в кожаное «президентское» кресло и взял с подставки золотую ручку «Паркер», подаренную ему мэром нашего города, и начал постукивать ей по столешнице. Пытался подчеркнуть свою власть над всем и вся вокруг?

Не надо мной.

– Сядь! – рявкнул он и ручка замерла в его руке.

Я продолжила стоять как вкопанная посреди комнаты, чувствуя под босыми ступнями прохладный паркет.

– Сядь, я сказал! – громыхнул басом Альберт и резко встал, отталкивая кресло от себя, а я подпрыгнула и чисто на рефлексах упала в кресло для посетителей.

Черт!

Муж шумно выдохнул, расширив ноздри.

– Я завтра подам заявление, тебе адвокат принесет бумаги на подпись и все, ничего, с чем ты не справишься… – начала я.

– Молчать! – оскалился он, – я тебе не разрешал говорить.

– А я тебе не собака. И даже больше не жена. Без пяти минут развелись.

– Ты что совсем ничего не понимаешь или пытаешься просто вывести меня из себя? – вновь выдохнул Альберт и по своему обыкновению нацепил грозную, но совершенно непробиваемую маску. В ней он обычно «казнил» подчиненных или унижал неудачливых бизнес-партнеров.

– Наоборот, я прозрела и теперь понимаю намного больше. Например, причину, почему ты так часто приходил под утро и так редко хотел меня в постели.

– Хм, – усмехнулся он криво, как ни в чем не бывало, садясь обратно в кресло, – ты думаешь, мне больше заняться нечем по вечерам, как сношаться с любовницами? У меня полно дел и без этого, а сейчас еще и предвыборная кампания готовится, которую ты! – указал на меня пальцем, – решила мне сорвать! Правильно я понимаю? Это твоя цель?!

Я моргнула.

– Мне показалось, или ты действительно сошел с ума и делаешь вид, что ничего особенного не происходит, признаваясь, что любовниц у тебя еще и много. Не одна только Снежана-Красные-Трусы?

– Тебе сколько лет, Элина? Тридцать?

– Двадцать восемь только, уже не помнишь?

– Ты взрослая умная женщина, но порой ведешь себя как конченая деревенская дура! Застала своего тракториста на сеновале с дояркой, так то ли? Очнись! Истеричка!

И почему мне так дико обидно слышать его тон и понимать, что нет в нем ни грамма раскаянья или хотя бы досады за то, что я его застала практически за сексом с другой женщиной? За изменой!

Ему абсолютно все равно, что я чувствую!

Плевать на мою любовь или ее отсутствие. Где были мои глаза раньше? Почему я этого не видела?

– Я не вижу причин, продолжать изображать из себя счастливую семью, – произнесла я скованным голосом, – ты меня не любишь, я тебя больше тоже. Зачем терзать друг друга? Я даже на твои деньги не претендую.

– А при чем тут вообще любовь? Я тебе сказал, ты до конца своей жизни будешь расплачиваться за мою щедрость. Я никогда и ничего не раздаю бесплатно! Благотворительность тоже имеет свою цену! Будешь относиться ко мне, как и раньше, как к любимому мужу! Ходить на банкеты, презентации и ужины и всем улыбаться! Это твоя роль и твой долг! Никакие другие женщины тебя больше не волнуют! Поняла меня?! – Альберт резко подался вперед. – Не слышу ответа!