- Все отлично. – Глажу подушку рядом со своей и прошу: - Маленькая моя, иди сюда.

Лена ложится, обнимает, утыкается носом мне в шею. Ее дыхание теплое и вкусно пахнет, как только приготовленный поп-корн.

- Ты такой бледный, точно все хорошо?

- Все нормально. Просто… сердце немного шалит.

Ну да, сердце это тебе не жопа. Звучит как-то благородно и вызывает больше сострадания, чем раздраженный кишечник, хотя уверен, по степени дискомфорта моя болезнь не легче той же аритмии.

- Береги себя, пожалуйста, - нежно, как бабочка, она касается губами моей щеки, - ради меня, береги.

- Ради нас, - поправляю я Лену.

Мне уже лучше. Одно присутствие Лены успокаивает меня и снимает симптомы хронической болячки.

Какая хорошая, какая чистая, правильная у меня девочка. Мое лекарство, мое спасение.

Лена закидывает ногу мне на бедро и прижимается еще ближе, ее дыхание становится глубоким и ровным. Кажется, мы оба так и заснем здесь, не расстелив кровать. До чего сложным был этот день, как хорошо, что он почти закончился.

Почти, но все-таки не полностью. Потому что в следующую минуту где-то далеко, будто с другой части света раздается дверной звонок. Гадкий, как и все в этой квартире.

Смотрю на часы. Половина первого. Слишком поздно для светских визитов.

- Ты ждешь кого-то?

Я не ревную, да и Ленино поведение не вызывает подозрений. Сонная и теплая, после моих объятий, она непонимающе крутит головой.

- Никого. Сюда вообще никто не приходит. Наверное, просто дверью ошиблись.

Ага. Дважды. Потому что незваный гость снова вдавливает кнопку звонка, отчего наша квартира дребезжит как крышка от чайника.

- Наверное, надо открыть, - шепчет Лена. А почему шепчет? Мы у себя дома, нам некого стесняться. Если только она не хочет, чтобы кто-то за порогом узнал, что в квартире есть я?

- Лежи, я сам.

Резко встаю с кровати, поправляю пряжку от ремня, оглаживаю рукой рубашку, будто это уберет с ткани заломы, и иду в коридор. Успеваю как раз к третьему звонку. Какой настойчивый гад. Или гадина. Не удивлюсь, если Карина прилетела на метле, чтобы испортить мне день окончательно.

В глазок не смотрю, сразу открываю, и сразу же отшатываюсь назад.

- Ты?! – кричим мы почти одновременно.

Тимофей пьян, иначе не могу объяснить то как блестят его глаза и шатает фигуру. Он еле стоит на ногах, одной рукой держится за стену, другой обнимает огромный букет ярко красных роз.

19. 8.3

Поначалу кажется, что меня ударили. Просто всекли по грудине, так, что стало трудно дышать.

Смотрю на сына и не понимаю, что он здесь делает. В такое время… в таком виде…

Пока я прихожу в себя, Тимофей тоже меняется лицом. Он вмиг трезвеет. Взгляд становится осмысленным, улыбка сползает вниз:

- Что-то с Леной?

- С Леной все хорошо, - еле заметно киваю, а сам смотрю на розы. Как банально. И глупо, ведь Лена любит лилии. Они пахнут так же сладко, как и сама Лена, а их лепестки такие же нежные, как ее кожа.

- С Леной все хорошо, она со мной. - Монотонно отвечаю, продолжая гадать, кто передо мной – соперник или просто влюбленный идиот.

Влюбиться в Леночку несложно, уверен, каждый мужчина мечтает о такой девочке. Даже после смерти Ромы за ней ухаживали разные парни, вот только она отвергла всех их, выбрав меня. А что с Тимофеем?

Как-никак он мой сын, почти что я, только на двадцать лет моложе. На душе становится тяжело, будто кто-то поставил на грудь пудовую гирю.

Пока Тим бессмысленно хлопает глазами, зову Лену.

- Милая, подойди, пожалуйста.

- Милая?! - Все еще не догоняет наследничек и совсем меняется в лице, когда слышит: