Прояснялось, всплывало что-то в сознании, и я лениво взбрыкнула.  Чисто по инерции, наверное – до выяснения обстоятельств.

-  Сама приползла, - дохнули мне в рот мятой, - я засыпал уже.  Тихо, тихо… охм!   Так ты кусаться?  Ну, держись тогда! – мягко дернул он меня на себя, плотно прижимая к телу и на этом, собственно, телячьи нежности закончились.   

-  Ха, сама я? - пробивало меня на смех, - сука-судьба раб… работает. 

-  Сильно тебя… - жестко накрыл он мой рот, вбирая губы своими губами, а я смеялась, они расползались… 

-  Умеешь... – выдохнула потом... гораздо позже, посчитав нужным отметить это.

-  Да, Ксюша, умею, - подтвердил он.

   И правда умел… брал так, будто смаковал изысканное лакомство – дразня и растягивая свое удовольствие почти до бесконечности. Почему-то осталось впечатление - именно свое.  Но, не особо и церемонясь со мной, не спрашивая о предпочтениях и желаниях, все он делал так, как нужно - со вкусом, основательно, почти спокойно, срываясь лишь к самому финалу.  Вместе со мной.  

  И я тоже позволила себе…  А его небрежная нежность, наглая спокойная уверенность и то, что похоже, ни от одного заинтересовавшего его существа женского полу отказа этот длинноносый не знал… сейчас все эти нюансы не имели значения. 

  Уже когда ночь неспешно перетекла в предрассветные сумерки, он устало прошептал, укладывая меня и тяжело прижимая рукой к постели:

- Отчаянная какая… спи уже, дурашка.

   И я послушно уснула… дурашка.  Выпитая до донышка и наполненная до краев довольной сытой усталостью.

   Утром проснулась в постели одна.  Подташнивало, познабливало и было все равно.  Все равно на все. Может потому, что получила то, что хотела – хреновый конец всему или бесконечную хрень для себя впереди? Не важно, внутри меня жила пустота и еще усталость.

  Не возмутили даже две зеленоватые купюры на прикроватной тумбочке.  Когда нашла в себе силы встать, обнаружила под ними небрежно написанную записку – «На такси и услуги слесаря - на случай, если свои ключи не найдешь».

  Сходила в туалет и душ. Все на автомате - безо всяких переживаний и страхов.  Понятно было, что состояние это поганое, потому что ненормальное.  Полежала еще с закрытыми глазами, приходя в себя, подумала и робко предположила, что в коньяк могло быть что-то добавлено… подмешано, хотя бутылочная пробка в руках мужчины сдвинулась тогда с девственным хрустом. 

  Но слишком странной была я этой ночью, слишком отчаянной и уверенной в себе и ни капли же сомнения в том, что все происходящее правильно! И ощущения тоже… они были непривычно яркими.  Я отпустила себя и просто чувствовала – без мыслей, не рассуждая и не анализируя. И сейчас все было не так, как должно бы – ни стыда, ни сожаления.  И даже без обид на то, что унес он свой длинный нос по-английски. Совсем наоборот – я была благодарна за это.  Останься он и сразу – неловкость, а еще и необходимость говорить что-то. Кому это нужно?

    И даже если мои подозрения верны и какой-то легкий наркотик или неизвестный препарат все же был использован, этим он просто помог мне решиться...  Лучше бы там был наркотик, ей-богу! Это стало бы хоть каким-то оправданием лично для себя.

   Да вот только это в самом начале я толком не проснулась, поплыла под умелыми руками.  Алкоголь действовал?  Но дальше все было по обоюдному согласию. 

   Ничего… не смертельно. Вот только "в грязи" теперь не только Вадим. Зато и говорить мы будем на равных.  И не важно, как я чувствую себя сейчас, уже после… валяться в этой грязи было на удивление приятно.  Ну, так и он с этой Леной явно... без отвращения, а со всем своим удовольствием.