— Ты самый-самый лучший. Держись, родной! Я очень тебя… Ты мне очень нравишься.

Он улыбается, лицо светлеет — не понимает, что ее жест и слова — лишь желание облегчить страдания умирающего. Хелен продолжает:

— Борись, Илай, не сдавайся. Я тебе помогу.

Он качает головой, хрипит:

— Вряд ли… Но я теперь сдохну счастливым… Спасибо.

Косится на меня, на Хелен, и закрывает глаза. Стоящая в стороне Вики отворачивается. Мы переглядываемся, лицо у Виктории угрюмое, Рио часто моргает и трет лоб. Хелен тихо плачет. Губы Илая едва шевелятся, доносится почти неслышно:

— Сорок девять процентов.

— Это все, — всхлипывает Хелен. Крепко сжимает большие черные руки, прижимает их к своим губам. Дернувшись, Илай замирает и больше не шевелится.

Мне кажется, выход есть. По легким движениям зрачков под веками видно, что он еще не до конца попрощался с жизнью. Илай не должен вот так просто взять и умереть. А что, если…

Сажусь возле него с другой стороны от Хелен, и зову:

— Эй, бро! Посмотри на меня. Илай! Смотри на меня, сказал!

— Что ты… — начинает Хелен, но я жестом заставляю ее замолчать.

Его глаза раскрывается, пристально смотрю в них и вижу клубящуюся бурую муть деформы. Я умею с ней бороться, он — нет. Нужно забрать ее у него и сложить в свой резервуар. Чем это мне грозит? Смогу справиться с ней, как в прошлый раз? Должен.

Кладу руки на его лоб, смотрю в переносицу, расфокусировав взгляд… и вижу затемненное Ядро. Культиватор до боли сжимает запястье — пытается оградить меня от опасной задумки. Представляю между мной и Илаем полую трубку золотой энергии, один ее конец замыкаю на сундуке, второй направляю к чужому Ядру, и как только касаюсь его этим нематериальным щупом, бурая муть устремляется внутрь меня.

Я вздрагиваю, сглатываю, чувство такое, будто через трубку в меня вливают литр за литром горячую воду. Что-то ощутив, от нас отшатывается Хелен, тихо вскрикивает. Мое тело начинает содрогаться. Внутренний Контур сияет золотистым огнем, пульсирует Ядро. Как насос, они перекачиваю сквозь себя деформацию, перерабатывая ее в деформу, которая начинает наполнять сундук-хранилище.

Накоплено 17 единицы деформы…

Накоплено 24 единицы деформы…

Накоплено 31 единица деформы…

Поначалу не чувствую почти ничего. Илай закатывает глаза и цепенеет… наверное, так и должно быть?

— Что ты делаешь? — доносится встревоженный голос Вики, я поднимаю руку, веля ей замолчать, мне сейчас нельзя отвлекаться.

Накоплено 54 единицы деформы…

Накоплено 58 единицы деформы…

И вдруг что-то начинает идти не так: хранилище дрожит, я даже слышу потрескивание. Его раздувает изнутри, крышка содрогается. Не хватает емкости! Но осталось еще немного, Илай вот-вот будет очищен… Ну же, не подведи, сундучок!

Накоплено 87 единицы деформы…

Накоплено 92 единицы деформы…

И все же сундук меня подводит — с остатками деформации, хлещущими через канал из чужого Ядра, крышка распахивается под внутренним давлением, и деформа, словно бурая жирная грязь, вырывается наружу. Ее шевелящиеся, похожие на щупальца темные корни вылезают из сундука, струятся вниз по его стенкам, быстро расходятся вокруг, сплетаясь в частую сеть. Они душат, душат меня изнутри! Мое сознание лопается, как надувной шарик, и последнее, что я вижу, — чистое, светящееся золотом Ядро. Чужое Ядро.

* * *

Некоторое время лежу в бурой тьме. Это уже не сеть, а вязкая смола, затекающая в рот, нос, сковывающая движения. Я распластан под ней, как под опустившемся прессом, не способен ни шелохнуться, ни вздохнуть.

Получается открыть глаза, и вижу бледные лица сокланов.