Женева, 21 декабря, 1854 г.
Давайте проанализируем вышеприведенное письмо и попытаемся раскрыть, что писатель думает или, скорее, чего он не думает об этой новой силе. Одно ясно, по крайней мере, – выдающийся физик и натуралист допускает и даже научно доказывает, что различные манифестации реально происходят. Подобно мистеру Круксу он не верит, что эти феномены производятся духами развоплощенных людей, которые жили и умерли на земле, ибо в своем письме он говорит, что эта теория ничем не доказана. Он, несомненно, больше не верит в католических дьяволов или демонов, так как де Мирвиль, который цитирует это письмо в качестве триумфального доказательства против натуралистической теории Гаспарина, добравшись до этой фразы, спешит подчеркнуть ее значение следующей сноской: «В случае Валлери – возможно, но не в других местах!»[290] Тем самым де Мирвиль выказывает свою озабоченность в передаче идеи, что профессор [Тьюри], отрицая участие дьявола в феноменах, имел в виду только проявления, происшедшие в Валлери.
Противоречия и, мы с сожалением констатируем, нелепости, в которые попадается Гаспарин, – многочисленны. Резко критикуя претензии ученых последователей фарадеевских идей, он объясняет явления, которые тот называет магическими, совершенно естественными причинами.
«Если бы, – говорит он, – нам пришлось иметь дело только с такими феноменами (которые наблюдал и объяснял (?) великий физик), мы могли бы держать язык за зубами; но мы имеем опыт сверх того, и какая теперь польза, я хотел бы спросить, от этих аппаратов, которые показывали, что несознательное давление объясняет все? Оно объясняет все, и в то же время стол сопротивляется давлению и принудительному направлению! Оно объясняет все, а мебель, к которой никто не притрагивается, следует за указующим пальцем, она поднимается на воздух (когда к ней никто не прикасается) и переворачивается вверх ногами!»[291]
Но, несмотря на все это, он берется объяснить этот феномен. «Люди будут выступать в защиту чудес, вы говорите – это магия! Каждый новый закон воспринимается ими как чудо. Успокойтесь, я беру на себя задачу успокоить встревоженных. Перед лицом таких феноменов мы не пересекаем границ естественных законов».[292]
Несомненно, не пересекаем. Но могут ли ученые утверждать, что они обладают ключами к этому закону? Мсье Гаспарин думает, что он обладает. Давайте посмотрим.
«Я не рискну браться объяснить все, это не мое дело (?). Устанавливать простые факты и сохранить истину, которую наука желает замять, – это все, что я собираюсь делать. Тем не менее, я не могу удержаться от соблазна указать тем, кто хотят увидеть в нас озаренных или волшебников, что манифестации, о которых идет речь, получают объяснение, согласующееся с обычными научными законами.
Предположим существование флюида, истекающего из экспериментаторов и, главным образом, из некоторых из них. Предположим, что воля определила направление, взятое флюидом, и вы четко поймете вращение и левитацию той ножки стола, по направлению к которой с каждым действием воли выбрасывается излишек флюида. Предположим, что стакан заставляет этот флюид удаляться, и вы поймете, что бокал, помещенный на столе, может прервать его [стола] вращение и что бокал, помещенный на край стола, создает скопление флюида на противоположной стороне, которая вследствие этого приподнимается!»
Теория Крукса
Если бы каждый из экспериментаторов был опытным месмеризатором, такое объяснение,[293]минус некоторые важные детали, могло бы быть приемлемым. Это все, что касается силы