Учительница напротив, как заведенная, ерзает в соседнем кресле, нервно теребя руками ремешок своей сумочки.

Рус – танк. Спокойный, мощный, суровый... А ещё холодный и высокомерный. Чувствуется его напряжение после недолгого телефонного разговора, но большего он не показывает.

- Продолжаем, - просто говорит он, и я делаю попытку приоткрыть рот, чтобы хоть как-то объяснить происходящее.

Мысли в голове словно каша, да и сосредоточить внимание по-прежнему никак не получается.

В любом случае, успеваю только хмуро уставиться на ровную стопку бумаг на столе Гарда, когда Учительница начинает рассказывать всё сама.

- Руслан... У Даши проблемы. Ей сейчас некуда пойти... Верно, Даш?

Брови Гарда взлетают на лоб, и мы с ним как по команде врезаемся взглядами в бледное, но уверенное лицо Анны Павловны.

Ещё секунда, и взгляды ответкой сверлят уже меня. Тушуюсь больше прежнего.

- Так получилось, что я влипла в историю... - хрипло говорю и снова опускаю взгляд. Посмотрю на Гарда и полечу в пропасть, так что лучше так. - Мне не у кого просить помощи. Учительница... То есть Анна Павловна уверена, что ты мне поможешь, Руслан, поэтому она и привезла меня сюда... Я бы не стала тебя беспокоить, если бы ситуация не была по-настоящему кошмарной…

Поднимаю взгляд на Гарда и - да, проваливаюсь в пропасть. Скулы теплеют, дыхание перехватывает...

Рус сверлит меня тёмными глазами, пронзительными до невозможности, манящими…

Темные вихры волос, смуглое лицо, такое красивое, как у этих всех принцев из сказок... Ему бы в кино где-то сниматься, не знаю... Он дико привлекательный. Мой взгляд уже скользит по его сильной шее к распахнутому вороту рубашки. Тонкая ткань туго обтягивает сильные плечи, и крепкий красивый торс заметен даже сквозь неё...

Как должно быть приятно растворяться в его сильных объятиях, ощущать, как опаляет кожу этот его невообразимый шёпот с хрипотцой....

Господи, о чём я думаю?!

Опускаю пылающее лицо и с силой прикусываю губу.

- А Эдуард Васильевич в курсе происходящего? – спрашивает Рус, и я при упоминании дедушки сразу вздрагиваю.

Глаза тут же заполняются слезами, руки начинают дрожать.

- Он умер, Руслан... - почти шепчет Учительница, бросая на меня взгляд, полный сочувствия. - Не так давно.

Гард даёт волю удивлению, переводит на меня взгляд, и я чувствую, что он ждёт от меня какого-то слова.

- Его убили.

Мои ладони сжимаются в кулаки. Сама слышу, как злость звенит в моём голосе. Ещё бы, ведь ненависть так и плавит моё нутро.

На некоторое время повисает молчание.

- Мои соболезнования.

В голосе Гарда слышится что-то на подобии тоски.

Коротко киваю, но ничего не говорю.

Взгляд Руса становится задумчивым, он опускает взгляд и вдруг хмурится, всматриваясь в мои руки.

Машинально смотрю туда же, куда и он. Холодок рассыпается по моим плечам - помолвочное кольцо Юлиана всё ещё на моём безымянном пальце!

Брюлик размером с горошину, аляпистые витиеватости на золоте...

Рус с подозрением прищуривается.

- Так во что ты, говоришь, влипла, Воронцова? - спрашивает Руслан, и мне в его вопросе было слышно непререкаемое требование сказать всю правду.

- Меня преследует Махаонов. Юлиан...

- Всё-таки это ты его невеста, Воронцова?

Рус прищуривается, а я хмурюсь.

- Если ты думаешь, что стать невестой Махаонова было моей мечтой, то ты ошибаешься, Гард.

Руслан невесело хмыкает:

- Тогда позволь спросить: как ты умудрилась?

- Меня никто не спрашивал, - цежу. - Они убили моего деда. Теперь Фёдор Махаонов хочет забрать его музей. Меня он закрыл у себя, собирался завтра выдать замуж за своего сына.... Юлиан ненавидит меня, мечтает превратить мою жизнь в ад, а затем растоптать, так же как они растоптали моего деда...