Шолохова ставит передо мной чашку с чаем, а я вяло кручу в уме варианты того, о ком она могла бы говорить. У меня было много одноклассников из влиятельных семей… И вся школа была из таких учеников. Большинство были очень высокомерными. Но были и отзывчивые, хорошие ребята. Понимая, что слишком устала, чтобы думать, решаю просто довериться Учительнице. В конце концов, у меня и правда нет никаких вариантов.

Спустя час мы уже сидим в маленькой Гетц Анны Павловны и еле плетемся по дворам её микрорайона, пытаясь выехать на дорогу. Поздний вечер, и тесные дворики буквально обложены припаркованными машинами. Снег красиво блестит в свете фонарей, небо кажется черным. На душе скребутся кошки.
Не замечаю дороги, смотрю в окно – вижу рекламу, огни фонарей, улицы, но мысли в вязком болоте...

Прихожу в себя только, когда машина Учительницы подъезжает к ограде элитного посёлка.

Хмурый охранник в форме выходит к нам, дергает бровью, окидывая машину Учительницы вопросительным взглядом. Анна Павловна кидает на меня хмурый взгляд и вскидывает палец, мол, минуту, затем достает смартфон и что-то ищет. Показывает охраннику что-то типа электронного пропуска с экрана телефона и тот, сначала долго и нудно вглядывается, затем наконец-то кивает. Уходит на свой пост, а мы остаемся сиротливо ждать перед огороженной территорией шикарного коттеджного посёлка.
В голове у меня гремит лишь одна мысль.
Господи, куда она меня везёт?! К кому?!
Шолохова напряженно вглядывается в шлагбаум. Сжимает руль в руках так крепко, будто бы это спасательный круг, который нас удерживает от того, чтобы пойти на дно. Наконец-то шлагбаум дергается и поднимается, пропуская нас на ровную ленту вычищенной асфальтовой дороги.

Мне тут же становится как-то беспокойно...

7. Глава 7

Даша

Учительница уверенно ведет свою машинку-букашку вперед по освещенной улице, а я оглядываюсь. Тут красиво. Великолепные дома богачей, ухоженные улицы, приятная атмосфера…

Если бы не рваная рана от гнилого богачества Махаоновых за эти десять дней, я бы даже и восхитилась, но сейчас всё это вызывает у меня отторжение.

Когда подъезжаем к одному из самых больших участков, у которого Шолохова и останавливает машину. Вытягиваю шею, пытаясь понять, куда мы приехали.

Если приглядеться, с трудом можно разглядеть на участке среди сосен светлый и очень стильный дом с огромными окнами в пол. Меня гложут серьезные сомнения, что хозяин этого дома станет помогать мне. Хмуро смотрю на Учительницу, но она едва ли разделяет мои опасения.

- Приехали, - говорит она уверенно, выскакивает из машины, не давая мне шанса опомниться, и идёт к калитке. Поджимаю губы, снова оглядываясь по сторонам. Беспокойство в груди растёт, словно воздушный шарик.

Тут всё такое новороченное – ворота, камеры, система охраны...

Даже страшно.

Неохотно выбираюсь из теплого и уютного салона авто и плетусь в сторону хрупкой фигурки Учительницы, к которой как раз из калитки выходят два насупившихся бугая-охранника.

Оба выглядят недоброжелательно и, что-то бурча, качают головой, мол, нет.

У меня внутри всё дребезжит и воет – то ли от того, что задумка Шолоховой мне кажется невыполнимой, то ли потому что я сейчас теряю последнюю надежду на спасение… Куда мне сейчас бежать?... Я так устала… А главное – где прятаться? Юлиан меня рано или поздно найдёт. У Махаоновых огромные связи. Сомневаюсь, что от него вообще кто-нибудь когда-нибудь уходил так просто.

Вот Риммка, например… Жмурюсь от жгучей горечи, разливающейся в груди, но тут же отгоняю все мысли. Не сейчас. Нельзя терять самообладание, пока нахожусь на краю пропасти.