- Рад тебя видеть, брат, - поприветствовал он и жестом пригласил за стол. Аголон ужинал в компании ещё восьми человек. Я бегло оглядел присутствующих, отмечая, что каждый из них внушительных размеров воин. А выражениями их лиц впору детей пугать. Они молча таранили меня тяжёлыми взглядами, ожидая вступительной речи Олмэна. Нас представили друг другу как раз в тот момент, когда разносчица с обворожительной улыбкой поставила перед самым моим носом наваристую мясную похлёбку, пересыпанную нарубленной зеленью и чесноком. Представляете себе этот аромат, скрутивший голодный желудок судорогой? И кукурузная лепёшка с румяной хрустящей корочкой к этому блюду была весьма кстати...

Я старался не накидываться на еду, как какой-то дикарь. Тем более, что все присутствующие уже поели и степенно потягивали эль из огромных кружек, не забывая пристально наблюдать за мной. Ощущал себя гвоздём программы этого приятельского вечера.

- Олмэн, говори. Я способен есть и думать одновременно, - заверил советника, резко контрастирующего с остальными в своём буржуйском камзоле, предусмотрительно прикрытым плащом.

- Ты прав, Рюрик. Татуировка действительно объединяет нас общей неприязнью к..., - он осторожно огляделся и понизил голос ещё на одну ноту. Хотя, в том весёлом угаре, в каком плясали гости таверны, вряд ли его слова разберёт кто-то посторонний. - Ты сам понимаешь к кому... Это повстанческое клеймо. Символ братства, борющегося с захватчиками.

Я неосторожно проглотил ложку обжигающе горячей похлёбки, поморщился и отложил прибор в сторону. Повстанцы? Предположим, что это ожидаемо. Всегда есть те, кто недоволен властью. Они собираются вот в такие кружки, устраивают покушения, митинги, революции. История циклична и имеет свойство повторяться - это всем известно. Сколько таких примеров только из прошлого моей цивилизации? Все это не так удивляло, как причастность к кружку «справедливости» Алариэль. Ох, чует моя левая пятка - не была она со мной абсолютно честна.

Я не знал как при Аголоне расспрашивать Олмэна об Эли? Ведь тогда ее тайна раскроется. И является ли ее причастность к классу магов той тайной, которую ещё стоит охранять? Может, друг уже в курсе?

- Ну, это объясняет ваше нападение на нас с Аголоном, - выдохнул я, решая несколько повременить с вопросами. Сперва послушаю.

- Теперь-то мы знаем, что ты один из нас, Рюрик, - вдохновенно подытожил Олмэн, победно сжимая кулаки.

Стоп-стоп-стоп. Мне хватает и тех неприятностей, что уже стоят за моей спиной. Эту бы кашу расхлебать, а быть замешанным в революционно настроенных группировках не ответственно по отношению к моему народу. Ведь их могут наказать за мои ошибки.

- Я сам по себе, Олмэн. Ни за вас, ни за них. Все, чего я хочу - это сберечь людей, что уже доверили мне свои жизни. И чем дольше я здесь сижу, тем меньше у меня есть на это шансов. Так что давай ближе к делу.

В воздухе затрещали молнии. Нет, Олмэн по-прежнему сидел вальяжно-расслабленный. Зато его друзья, казалось, увеличивались в размерах, напитываемые злостью. А чего вы ожидали, товарищи?

- Надо было перерезать ему глотку в подворотне. Видно же, врет он все! Сдаст нас Собиславу и станет главным псом в его своре! - зарычал тот, что уже отличался колкостью языка. Ох, и чесались же у меня руки научить этот шкаф манерам. Воин стукнул по столу кулаком, привлекая к нам лишне внимание.

- Моргин, закрой рот! - гаркнул Олмэн, не меняясь в лице. Его самообладанию оставалось только позавидовать. Воин тяжело дышал, глядя на меня исподлобья. Я же все ждал, когда из его ноздрей дым повалит, как у разъяренного дракона. Но до пика гнева ему дойти не дали друзья, выволочившие его на свежий воздух.