А местным мужикам подсуетившийся подполковник преподнес еще по бутылке водки, но только посоветовал больше не справлять застолье на кладбищах. Те с удовольствием с ним согласились. Еще бы они упрямились, когда им такие подношения делают. Да с чем хочешь согласятся – вот где прикажут, там и организуются, лишь бы было пить чего.

Просыпалася с рассветом вся российская земля, а сборщиков ценных металлов ждал городок Безенчук, недалеко от Самары.

Валетов терпел недолго и через пятнадцать минут после того, как они покинули Утевку, стал приставать со своими домыслами к сидящему за рулем Резинкину:

– Слушай, ну так че там было, в ящике в том? А? Че там было-то?

Резинкин молча крутил баранку, а сидящий по другую сторону от Валетова здоровый Коля ухмылялся:

– Слышь, ты, пацан, – наконец не вытерпел он, – не твоего ума дело. Ты копаешь и носишь – остальное тебя не касается.

Валетов поспешил согласиться и после этого замолк на долгое время.

А в «Ниве» обстановка была намного более развязной, и во многом виновником большого притока кислорода был сам Вован. После ночных разборок с подполковником, закончившихся для него большим наваром, он находился в еще лучшем настроении, чем в те моменты, когда переваривал успех сделки с майором Сапожниковым, и сейчас ему хотелось говорить, говорить обо всем подряд. Улыбка не сходила с его лица. Он то и дело вспоминал о своих походах в рестораны, о том, сколько денег он проиграл в казино, и после этого уносился вдаль, к своей мечте – небольшому домику на берегу Средиземного моря, но так, чтобы рядом обязательно были виллы богатых и знаменитых. А он, маленький Вован, даже не Вован, а Вованчик, будет вместе с ними запросто сиживать за одним столом и гулять по синему морю на ихних же, стоящих многие миллионы долларов, яхтах.

– А может, присмотрю себе на Лазурном Берегу богатую вдовушку, ведь их много таких там, в Европе, остается. Старые хрычи берут здоровых розовощеких кобыл, а после этого умирают, не выдержав нагрузок, и бедные женщины маются в одиночестве.

Мудрецкий для поддержания разговора поделился мнением о том, что он не один такой умный и наверняка подобные вдовушки уже находятся под присмотром еще до того, как их супруг поспешит отдать концы и вознестись на небо.

Вовану это не понравилось. Он начал шевелить бровями, подыскивая нужный аргумент. Но смог только вспомнить популярный в России анекдот о том, что «ихняя, типа, европейская, богатая баба никогда не откажет настоящему русскому мужику». На этом все аргументы Вована заканчивались.

Выкопанный на кладбище цинк представитель Шпындрюка, а им Вован и являлся, не позволил забрасывать в кузов «КамАЗа» и положил вместе с лопатами в багажник «Нивы». Не сам, конечно, – Простаков ему с Коляном помогали. После этого прикрыли тряпочкой, заложили парочкой канистр с бензином, который возили на случай неожиданного облома с заправками по области.

В Безенчук путь был неблизкий, но деваться им некуда, и они ехали, ехали и ехали в надежде в скором времени выполнить все поручения Стойлохрякова и вернуться в родное Чернодырье.

Несмотря на то, что они уже посетили два пункта из их путешествия, кузов «КамАЗа» был практически пуст. Полторы тонны меди в кабелях – это ничего, длинномер можно нагружать в десять раз больше. И теперь жажда наживы просто брала за горло Вована, мечтавшего забить весь грузовик цветметом. Иногда он обращался к сидящему сзади Простакову и намекал ему на тяжелую работу, связанную с погрузкой.

– Ведь мелкий-то тебе помогать не будет, – ухмылялся Вован, поглядывая на широченную Лехину пачку в зеркало заднего вида. Но тот оставался спокойным. – Ниче, мужик, ты не волнуйся, если все пойдет так и дальше, ты на дембель пойдешь, как жених на свадьбу. Я уж об этом позабочусь, без базара. Вы все, мужики, внакладе не останетесь.