Кто бы мог подумать, что сегодня такая ночь будет. Капитан, он находчивый был солдат, старый, опытный, взял и включил фонарь, в надежде на то, что сейчас-то будет светлее. Вначале желтое пятно упало вниз под ноги, затем он захотел осветить пространство перед собою – и луч света выхватил пьяную, перепуганную и плачущую морду Тулова. Капитан и подполковник, идущие впереди, вздрогнули, а Мудрецкий наткнулся на них, поглядел вперед и нечеловечески взвизгнул.

Где-то метрах в пятнадцати раздался вопль умирающего человека – это пьяный Матвеич, зацепившись штаниной за сухую ветку, истошно орал:

– Вурдалаки! Меня тащат! Мужики, помогите!

Единственный фонарик, который был у капитана, приближался к Тулову. Тот был ни жив ни мертв.

Капитан матерился:

– Местные алкаши. Уроды. Че вам тут надо?

Тем временем Валетов, будучи перепуганным не меньше остальных, решил держаться подполковника – единственного, кто сохранял здравую голову, тем более что он был невыпимши.

Вован, по-тихому возражавший вначале насчет того, что Коля согласился нести тяжелый ящик вместо солдата, сейчас был занят совсем другим. Он подбежал к Тулову и, сверкая золотой цепью и распальцовкой с золотыми печатками, схватил за подбородок пьяного перепуганного мужика:

– Ты че, в натуре? Дикий?

Тулов ничего не отвечал. Он вращал глазами и трясся.

– Рука… – наконец вымолвил он. – Уберите с моего плеча руку.

Вован поглядел и на самом деле увидел, что на плече у Тулова лежит чья-то рука.

– Не надо убирать! – донеслось из темноты. – Это я – Борис. Я заблудился и нашел кого-то.

Капитан посветил на Бориса:

– Два урода. Один за другим ходят.

На центральной дороге все смешалось. Наконец мужики разобрались и отделили своих от чужих.

– Ну че, пошли дальше, – подполковник взял у капитана фонарь и сам стал светить. – А вы пока стойте, мать вашу.

Офицеры пошли, а Простаков с Коляном начали поднимать цинк. И тут за спиной у Коли раздался тихий голосок:

– Мужики, можно пройти?

Коля вскрикнул и выронил из рук цинк, Простаков также бросил ношу, и оба повернулись. Один из пяти, заплутавший среди могил, порывался пройти по аллее.

– Мне к выходу, – продолжал он.

Коля не удержался и ударил кулаком ему по почке.

– Иди отсюда, мертвец, мать твою! Перепугал, на хрен!

Луна снова вышла из-за туч, и вот она, дорожка. Казалось бы, иди по ней и радуйся, что для тебя все хорошо закончилось. На вопросы синяков, а чего это за ящик они несут, подполковник спокойно отвечал, что не их это ума дело, мол, могилку родственников обустраивал в срочном порядке.

Люди потихоньку стали отходить от стремной ситуации, и тут прямо в ворота вошла сама смерть – в накинутом на голову капюшоне, с косой в руке – и страшно заулюлюкала.

Не разучившийся бояться, пьяный Тулов, схватившись за сердце, присел и затем повалился на землю, вытаращив глаза.

– За мной, – шептал он, – за мной пришла. Может, кого еще возьмет?

Скинув капюшон и отбросив косу, пьяный Валетов схватился за живот.

– Как я вас?! – гоготал он. – А прикольно, да, товарищ полковник, получилось? Ведь никто не ожидал!

– Чей это ублюдок? – спросил Вяземский, делая ртом сосательное движение – ему сейчас необходим был валидол.

– Это наш, – произнес Мудрецкий. – Химвзвод, у полковника Стойлохрякова. Большой выдумщик. Головастый парнишка – даже полкурса в институте проучился.

Над Туловым склонились местные мужики:

– Да ты вставай, не бойся! Это солдат придурялся.

– Солдат? – переспросил Тулов. – А я уж думал, все – не выйдем мы отсюда.

Цинк погрузили в «КамАЗ», и «Нива» с грузовиком отправились обратно к территории военной части. В здании для путешественников нашлось несколько коек, и они спокойно переночевали.