И тут, осознав, что уже приличное время думает не о чем-то полезном, а только вспоминает эльфийские прелести, Альмира мысленно выругалась. Непозволительно много времени она уделяет заложнику. Точно магия есть у остроухих! Достаточно вспомнить, как она сама, словно привороженная, смотрела на него и думала только об одном: забрать себе! Одину она сейчас сказала то, что требовали приличия, чтобы эльфийского принца сразу не посчитали дешевой игрушкой. У принца-заложника есть статус, и игрушкой он будет только для нее самой. А в темной глубине души уже ворочались какие-то неосознанные желания, и оставалась радоваться, что ее мысли никто не прочтет. Самое главное, чтобы их не прочел принц Маритэль, пока еще возможно повернуть назад.

Вообще-то, для развлечения подобные красавчики очень даже подойдут. Пожалуй, нужно было набрать еще эльфиков, не таких знатных, как принц, в счет контрибуции. Впрочем, еще не все потеряно, полностью выплаты побежденных не определены. Конечно, если эльфы согласятся отдать своих… хотя куда они денутся, даже если и гордо заявляли, что рабами не будут. Вон, одного уже отдали, а пожизненный заложник – не намного лучше, чем раб. Так вот, если красивых эльфиков и отдадут волкам, то «боевые подруги» расхватают их себе, и, пожалуй, Альмира эльфам не позавидует. Да, рискованно привозить хрупких притягательных красавчиков в замок, поэтому придется с этой мечтой попрощаться. Сейчас нужно проследить, чтобы в их королевстве прижился хотя бы один эльф. Но как ему жить – это уже определит сама Альмира. Эльфийская правительница никаких условий не ставила, значит, эльфа можно использовать, как захочется. А планов у нее было уже нереальное количество. Дайте только доехать до замка, потому что не к лицу альфе развлекаться на виду у всех.

6. Глава 5

Глава 5

Маритэль

Дорога не запомнилась ничем. Ничем хорошим, если быть точным. Серебряный Лист - наставник, которого мне навязали - нудел над ухом, как именно я должен себя вести, как «блюсти честь», а я давился хохотом под прикрытием куска атласа. Я уже начинал любить свою маску, потому что сделать серьезными и «подобающими» одни глаза было гораздо проще, чем спрятать все эмоции на лице. Если – когда! – когда я сниму эту проклятую маску, то может случиться, что бездарно раскроюсь уже через несколько мгновений, показав свои истинные чувства.

Впрочем, бытовых неудобств я не испытывал: обоз сопровождения исправно снабжал необходимыми вещами, Нисса приносила пищу, которую волки готовили для всех.

Но меня безумно раздражала невозможность выйти из кареты, размять ноги. Да, по необходимости я выходил на привалах, хотя наставник попытался сказать, что они могут подавать в карету сосуд для того, чтобы… Но «блюститель традиций» тут же сдал назад, когда я едва не испепелил его гневным взглядом. Они, кажется, забыли, что перед ними не нежный лютик – какой-нибудь поэт и сказитель, а воин и наследник!

Подруга детства сочувственно и понимающе поглядывала на меня, но ничем помочь не могла. Да я и сам все прекрасно понимал: нужно привыкать к новой жизни. Я же не собирался сбежать на очередном привале, я добровольно вызвался, и этим дал согласие исполнять все требования победителей.

Но дорога хотя бы давала возможность жадно всматриваться в пейзажи, что мелькали за окном, и стараться представить себя снова на воле. Наставник, конечно, требовал наглухо занавесить окна, но я, естественно, проделал себе щелку, и наблюдал за дорогой. Искренне надеюсь, что по прибытии в волчье логово смогу как-нибудь избавиться от «блюстителя нравов», и свободы станет больше.