И вот сейчас уютный мирок, который я так долго создавала, рушился. И виной всему — мой, якобы, брат, которого я даже видеть не хотела. 

— Я никуда не поеду, — сквозь зубы произнесла я и подхватилась на ноги. 

— Поедешь! — Гейл со всей силы ударила ладонью по столу. — Не веди себя, как капризная девчонка! 

Я бросила на нее гневный взгляд, развернулась на пятках и выскочила из кухни. 

Меня всю колотило. Я захлопнула дверь в свою маленькую, но отдельную от всех комнату и забралась с ногами на кровать, обхватила колени, притянув их к груди. Все внутри противилось новости, которую мне сообщила Гейл. Эти эмоции были сильнее меня, моего разума. Слезы текли по щекам, не останавливаясь. Я вновь ощущала себя одиноким брошенным ребенком и не испытывала никакой радости от будущей встречи с братом. Не хотела никуда ехать с ним, даже в вожделенную многими столицу. Хотела остаться здесь, с Тодом и Гейл, где все понятно, знакомо и искренне. А ведь мне предлагают с ними расстаться! Навсегда! 

Тод! Надо его найти и рассказать все. Возможно, он придумает, как быть. Может, мы сбежим и поженимся тайно! Этой же ночью. 

Я решила выскочить через окно, чтобы Гейл не видела. Иначе запрет меня и никуда не пустит. Окна у нас были низкими, поэтому спрыгнуть на землю не составила труда. И вскоре я уже со всех ног мчалась в сторону озера, где мы обычно встречались с Тодом. Там же находилась заброшенная сторожка, в ней мы иногда прятались от дождя и непогоды. 

Тода мне пришлось ждать больше часа, за который я вся изнервничалась. И когда он наконец появился на знакомой тропинке, сразу кинулась ему на шею. 

— Ах, Тод, у меня, такое случилось, — всхлипнула я, доверительно прижимаясь к нему. 

— Что такое? — он обеспокоенно посмотрел на меня. 

— Идем в дом, я не хочу, чтобы нас кто-то увидел или услышал, — я повела его в сторожку.

— Ты плакала? — спросил Тод, когда мы оказались уже под ее крышей. 

— Да… Тод, ты ведь знаешь, что Гейл мне не родная мать… — начала я, опускаясь на твердый топчан, покрытый старой пыльной шкурой какого-то дикого зверя. — Но это не вся правда. Она была служанкой в доме моих родителей… 

— Служанкой? — бровь Тода удивленно приподнялась. 

— Да… Мой отец… Граф Виллингтон, — выдохнула я. 

— Граф? — на лице возлюбленного проскочило странное выражение. 

Он всегда с презрением отзывался о дворянах и богатых людях, считал их недостойными тех благ, которые они имеют. Да и магическим даром обладали преимущественно члены дворянских родов, что также ставило их на ступень выше обычных людей и за что многие их недолюбливали. И Тод был один из таких ненавистников. Именно поэтому мое признание давалось мне особенно тяжело. Я сбивчиво рассказала ему все, что знала о своей семьей, и, конечно же, о письме брата и его намерении забрать меня с собой в столицу. 

Тод, выслушав меня, криво улыбнулся:

— То есть ты у нас графиня?

— Да… — я смотрела на него во все глаза. 

— И ты все это время скрывала от меня свое происхождение? — его язвительный тон неприятно полоснул по сердцу.

— Я просто не думала об этом… Не считала важным, — я принялась оправдываться. — Ведь я была уверена, что обо мне забыли… 

— Но они не забыли? — Тод поднялся и повернулся ко мне спиной, будто собрался уходить. 

— Мне плевать на это! Я хочу остаться с тобой! — я тоже подскочила и   подошла к нему. Наш разговор шел не так, как я себе представляла, и реакция Тода на мои откровения тоже пугала. — Ты мне не веришь? 

— Не знаю, — он наконец повернулся ко мне лицом. Взгляд его был непривычно жестким. — Слабо верится, что кто-то добровольно откажется от своего титула и денег и останется в бедности.