Рустам подошел к ней вплотную, нависая. Даже со спины он выглядел устрашающе.

— Я их сам приведу в исполнение, если ты не заткнёшься и не уйдёшь прямо сейчас!

От его слов девушка побледнела и прекратила свое наступление.

— Пошел ты к черту, — процедила сквозь зубы она. — Знаешь что? Ты достоин только такую падаль, как она!

Сказав это, Мирай развернулась на каблуках и ушла от нас вместе со своей подругой.

— Вот ведь змея! — выпалила Эда, озвучив мои мысли.

Я смотрела, как бывшая жена Рустама удаляется, и не верила, что она – та самая девушка, транслирующая через социальные сети свою доброту и отзывчивость.

— Простите за это представление. — произнес Рустам, не глядя на нас. — Проходите в зал, я присоединюсь к вам чуть позже.

Мы с Эдой послушно двинулись вперед. Я не стала ничего говорить, ощущая напряженные вибрации, исходящие от него.

— Что это только что было? — спросила Эда, когда мы отошли от него на достаточное расстояние. — Его бывшая – настоящая мегера. Она что думает, между вами что-то есть?

— Очевидно, что да, — произнесла я, стараясь успокоить натянутые, как тонкая струна, нервы.

Встреча с ней так сильно повлияла на меня, что весь спектакль я сидела в прострации и не понимала, что происходит на сцене. Мне хотелось одного – скорее вернуться домой. В висках начинала пульсировать тупая боль. Слова Мирай постоянно крутились в голове, выбивая воздух из легких.

Она подумала, что Рустам использует меня для того, чтобы… Нет, даже в мыслях произносить такое не хотелось. При других обстоятельствах меня бы насторожили и напугали предположения его бывшей жены, но Низами пытался устроить мою личную жизнь с другим мужчиной. Он всячески избегал завязывать со мной отношения. А выводы Мирай были бредом её больного воображения.

Я видела, что встреча с ней оставила неприятный осадок у Рустама. Когда мы возвращались домой после спектакля, я все думала о том, как он мог прожить с ней в браке столько лет?

— Не бери в голову её слова, – первое, что он сказал за все время, как мы покинули стены театра. — Мирай думает, что между нами что-то есть, поэтому сходит с ума.

Рустам, очевидно, думал, что меня должны утешить его слова. Но они вызвали во мне обратный эффект.

— Конечно, я не беру в голову ее слова! — буркнула я.

Наклонившись вперед, стала расстёгивать ремешок и стаскивать с себя чертовы босоножки. Подальше от греха бросила их назад на сидение, ибо мне хотелось стукнуть ими Рустама.

Во мне кипела такая злость из-за того, что Низами игнорировал факт, что между нами все-таки что-то да есть. Каждый раз, когда мы остаемся наедине, когда смотрим друг на друга, когда дышим одним воздухом – что-то есть. Он не может этого не замечать, потому что все долбанное пространство заполнено этим «что-то», которое доводит меня до безумства.

— Откуда ей, бедной, знать, что между нами только ваша идиотская затея найти мне мужа. — ядовито прошептала я и, открыв окно, стала вдыхать воздух.

— Эвелина считает, что ты обводишь нас вокруг пальца, — голос Эды сквозь громкий бас музыки вырывает меня из мыслей. Она протягивает мне коктейль, за которым отошла минуты две назад. — Она ведь права? Ты не намерена выходить замуж?

Взяв из ее рук фужер, я растягиваю губы в механической улыбке. Неоновый свет ослепляет глаза, а шум, что стоит вокруг, сводит с ума, хотя мы только зашли в клуб.

— Может, пройдем в нашу кабинку? — бросаю девушке, игнорируя её вопрос.

Она кивает и указывает на второй этаж, где находится отдельное ложе. Я двигаюсь в сторону лестницы вслед за ней.