Прикусив губу, Джоанна подтянула к себе ноги, утыкаясь лбом в колени. Так ей казалось что она под надежной защитой от всего мира с его опасностями и жестокостью. Придется переждать не меньше четверти часа, прежде чем боль станет едва заметным отголоском. Боль, которая не имела ничего общего с болезнью. По крайней мере так утверждали все те врачи, к которым ее водил Дейман. Джоанна была с ними полностью согласна. Вопреки скептицизму старшего брата, те мучения которые ей доводилось испытывать, она называла болью утраты. Дейману этого никогда не понять. Его жизнь наполнена поистине мужской легкостью.
Тянущее неприятное чувство пошло на убыль. Осторожно выдохнув, Джоанна спустила ноги с кровати. Рассвет лишь занимался и лондонский свет продолжал мирно спать. Она и сама могла бы еще немного понежиться в кровати, пытаясь расслабиться после приступа. И быть может именно так она и поступит, как только выпьет немного теплого молока. Теплое сладкое молоко, способное до следующего утра усмирить разбушевавшиеся нервы.
Подвязав длинные темные волосы атласной лентой и набросив на плечи легкий пеньюар, Джоанна вышла из комнаты. Если и была прелесть в жизни вдовы, то вот она, свободы действовать так, как хотелось ей самой. Уже пять лет она считала себя полновластной хозяйкой собственной судьбы и ничего менять не собиралась. Печальный статус вдовы делал ее недосягаемой для чужой воли, а наследство оставленное ей Марком, стало гарантом от необходимости вступить в очередной брак, чтобы не оставаться под крылом старшего брата. Единственное, что она согласилась принять от Деймона, скромные городской домик, ставший ее пристанищем.
Кухня сверкала чистотой, но иного и быть не могло. Единственная горничная и повар, которых Джоанна держала в услужение, очень хорошо знали свое дело и не нуждались в дополнительных приказаниях с ее стороны. Джоанна и сама умела справляться с элементарными хозяйственными делами. А ведь когда-то все было иначе. Выпорхнув из заботливых родительских рук в счастливую семейную жизнь, она и не подозревала что уже через полгода останется одна, разбитая горькой потерей.
Похолодев от жестоких воспоминаний, Джоанна туже затянула пояс халата. Перелив молоко из кувшина в неглубокую кастрюльку, она умело растопила печь. Интересно, что сказал бы Марк, увидев ее за такой работой? Прежде, все, на что она была способна, так это сидеть у камина с книгой или вышивкой. А теперь…
Установив кастрюльку на плите, Джоанна села за выскобленный стол. Вот бы так же легко можно было избавиться от памяти! Но хотела ли она этого на самом деле? Забыть о задорном блеске в карих глазах мужа? Или о том, какие планы они обсуждали, думая и надеясь прожить бок о бок много лет подряд.
Вздрогнув, Джоанна подскочила, почувствовав в воздухе приятный запах молоко закипевшего молока. Сняв кастрюльку с огня, она перелила молоко в высокую кружку и добавила несколько щедрых ложек сахара. Такой напиток в миг поднимет ей настроение.
Вернувшись за стол, Джоанна сделала долгий глоток, снова погружаясь в приятные воспоминания. Напиток, принадлежавший Марка. За полгода их брака он успел пристрастить к нему и ее тоже. Только благодаря любимому мужу она так сильно полюбила сладости.
Немного отстраненно, Джоанна взглянула на кружку. Немыслимо! Прошло уже пять лет с того ужасного дня когда она потеряла мужа. Пять лет и ни одного прожитого мгновения, когда бы ее скорбь угасла. Да, быть может немного притупилась, чтобы позволить ей и дальше существовать на белом свете, но не более.