Мистер Морли закончил свой профессиональный туалет и заговорил в обычной профессиональной бодрой манере:

– Не слишком тепло для этого времени года, не находите?

Он мягко подводил гостя к намеченному месту – к креслу! Ловко поиграл с подголовником, подвигал его вверх и вниз, подгоняя под пациента.

Эркюль Пуаро сделал глубокий вдох, шагнул вперед, уселся и предоставил свою голову в полное профессиональное распоряжение мистера Морли.

– Итак, – провозгласил дантист с ужасающей жизнерадостностью, – вам удобно? Точно?

Похоронным тоном Пуаро сообщил, что ему вполне удобно.

Мистер Морли придвинул столик, взял небольшое зеркальце, схватил инструмент и приготовился заняться делом.

Эркюль Пуаро вцепился в ручки кресла, закрыл глаза и открыл рот.

– Что вас беспокоит? – поинтересовался мистер Морли.

Несколько невнятно – произносить согласные с открытым ртом было трудновато – Пуаро высказался в том смысле, что его ничего особенно не беспокоит. Действительно, это было всего лишь регулярное обследование, которое бельгиец проходил два раза в год, ведомый чувством дисциплины и порядка… Возможно, мистер Морли пропустит тот второй зуб сзади, который немножко дергает… Возможно, но маловероятно – мистер Морли был очень хорошим дантистом.

Врач осматривал один зуб за другим, постукивая и покалывая, и вполголоса комментировал свои наблюдения.

– Эта пломба поизносилась немного, но это пустяки, ничего серьезного. Десны в хорошем состоянии, прекрасно…

Заминка у подозрительного зуба, поворот зонда… нет, ложная тревога, пойдем дальше. Первый зуб, второй – и дальше к третьему? Нет. «Собака, – подумал Пуаро, перепутав поговорку, – увидела кролика»[9].

– Здесь у нас проблемка… Боли не было? Хм-м, странно… – Зонд продолжил свою работу.

Наконец мистер Морли удовлетворенно разогнулся.

– Ничего серьезного. Пара пломб – и следы парадонтоза на верхнем коренном. Я думаю, мы со всем этим покончим прямо сейчас.

Он повернул включатель, и раздался ноющий звук. Мистер Морли снял чехол с бормашины и бережно – почти любовно – установил бор в держатель.

– Скажите, если будет больно, – коротко приказал он и принялся за свою жуткую работу.

Пуаро не было нужды в том, чтобы воспользоваться этим разрешением – поднять руку, поморщиться или вскрикнуть. Точно в нужный момент мистер Морли останавливал бормашину, командовал: «Полощите», прикладывал тампон, вставлял новый бор и продолжал. Испытание бормашиной оборачивалось скорее страхом, чем болью.

Наконец оставив сверло, мистер Морли занялся приготовлением пломбы, и разговор возобновился.

– Сегодня приходится заниматься этим самому, – объяснял он. – Мисс Невилл в отъезде. Вы помните мисс Невилл?

Пуаро кивнул, хотя никакой мисс Невилл не помнил.

– Ее вызвали куда-то за город из-за болезни родственницы. Такие накладки приходятся как раз на самые загруженные дни. Я уже выбился из графика. Пациент, что был перед вами, опоздал. Это очень некстати, все утреннее расписание трещит по швам. А еще надо принять пациентку с острой болью, внепланово. Я всегда оставляю в запасе четверть часа во время утреннего приема – как раз для таких случаев. Но это все равно вносит суету и беспорядок.

Мистер Морли заглянул в ступку, в которой он что-то толок. Потом возобновил рассуждения:

– Я вот что заметил, мсье Пуаро. Большие люди – важные люди – никогда не опаздывают, никогда не заставляют себя ждать. Королевские особы, например. Исключительно пунктуальны. И большие шишки из Сити такие же… Вот сегодня ко мне пожалует очень важная персона – сам Алистер Блант!