Я бы с удовольствием отказалась от этого похода. Придумала бы кучу разных причин и отмазок. Уже прекрасно знала, что звонок по телефону ни к чему не обязывает, мне должны вручить письменное уведомление, а все остальное не считается.

Но… Я должна была знать, что сейчас с Максом. Как он пережил все это. В каком сейчас состоянии. И я даже рискнула бы гордостью, самооценкой, да всем на свете: я бы его навестила. Не для того, чтобы получить благодарность, нет, конечно. За такое не ждут «спасибо».

Но кто, как не я, сможет понять его переживания? Кто еще так поддержит?

Просто сострадание к однокурснику. Просто ситуация, из которой сама недавно выползла. Просто желание помочь…

Я смогу засунуть свою влюбленность поглубже. Спрячу так, как и раньше прятала, чтобы никто и никогда не догадался. Макс не поймет, уверена. А окружающие подумают, что я просто очень близко принимаю все происходящее. Зато смогу хоть недолго, но побыть с ним рядом. Если повезет - даже не один раз…

Как странно и дико сбылась моя давняя мечта о том, чтобы приблизиться к Северову Максиму…

В палату на несколько человек входила, безумно нервничая. Пытка, которую мне устроил следователь, гоняя по одним и тем же вопросам бессчетное множество раз, не шла ни в какое сравнение с тем, что я испытывала сейчас.

Пришла. Впустили. Попросили долго не задерживаться. Медсестра на ходу сообщила, что у больного стабильное состояние, но пока еще подержат в больнице, чтобы никакие скрытые травмы не дали о себе знать. Потом ее вызвали куда-то очень срочно, мы даже до конца не договорили.

Койки с людьми, накрытые  белыми одеялами, выглядели одинаково. Я долго рассматривала лица, прежде чем смогла обнаружить Макса. Он сильно отличался от других лежащих здесь мужчин: все остальные смотрели на меня с интересом и любопытством, а Макс… Макс смотрел в потолок, и на стук двери никак не реагировал.

- Привет.  - Не сказала, а проскрипела. От волнения все пересохло, губы разлеплялись с трудом, а язык не слушался.

Макс посмотрел как будто сквозь меня. Ничего не ответил. Мда… Его характер, конечно, никогда не был милым и приятным, но чтобы вот до такой степени…

- Как ты себя чувствуешь, Максим? Я переживала очень. - Внезапно накатившая злость придала мне сил. Эту фразу получилось выговорить почти нормальным голосом. Спросила и затихла в ожидании ответа.

Но вместо этого - еще один  пустой взгляд в никуда.

- Если тебе тяжело говорить, я могу прийти в другой раз. Так лучше? - Осенило, что у него ведь могут быть проблемы с челюстью. Самой же было тяжко общаться в самые первые дни. И не в первые тоже. - Ты хотя бы головой кивни, чтобы я поняла - остаться? Или уйти, все-таки?

Еще чуть-чуть, и  начала бы умолять. Плюнула бы на гордость, самоуважение и прочее. Ну, какая может быть гордость, когда все внутри кипит от боли и сострадания? Когда хочется обнять его и укачивать, пытаясь забрать на себя хотя бы часть того, что Макс  сейчас переживает?

Я-то уже справилась, вынесла, существую дальше. Знаю, каково это, по себе. И точно уверена, что смогу пережить все заново, только бы ему стало легче…

- Кто ты? - Макс прохрипел, когда я уже перестала надеяться на ответ. Просто смотрела на него, понимая, что пора уходить, но не могла подняться. Что-то словно удерживало на месте.

Этот вопрос окончательно выбил из колеи. Действительно, меня же заставили надеть шапочку, стерильный халат, маску…  Здесь не реанимация, но все равно - заносить с улицы лишнюю дрянь никому не позволялось. Видимо, Северов просто не рассмотрел мое лицо как следует…