- Ты же говорила, что виновников не нашли? - В его вопросе не звучало ничего лишнего. Простой интерес человека, которому не все равно. А я же вслушивалась в каждое слово, искала подоплеку и не находила ее снова.

- Вчера появились новые сведения. Одна подозреваемая есть. - Не стала вдаваться в подробности, от греха подальше. Во-первых, уже научилась, что детали следствия нельзя никому разглашать, а во-вторых — кто знает, может, Макс через день опомнится, вернется к Янке и все ей расскажет?!

- Дочка этого хмыря, что ли?

- Да. Она самая.

- И почему ты ее простить должна? У нее справка из психдиспансера?

- При чем здесь справка?

- При том, что такое поведение можно простить только душевнобольному. И то — не простить, а закрыть его куда-нибудь, как общественно опасного идиота.

- Мне она всегда казалась нормальной… На нездоровую не походила. - Помялась, но все же добавила, прекрасно понимая, что рискую: - И ты, похоже, ее дурочкой совсем не считал…

- С чего такие выводы?

- Ну, судя по рассказам ее отца... Он, кстати, даже не сказал свое имя и отчество, только фамилию назвал.

- Судя по его рассказам, я был дебилом, до того, как потерял память. Еще одно доказательство в копилку… - Он присел, наконец-то, развернув стул задом наперед, оседлал его. Интересно, это рефлекс такой? Раньше Северов очень любил так делать… Иногда, если очень хотелось поязвить, я в душе называла его недоделанным ковбоем. Просто, чтобы свои пылкие чувства хоть немного притушить.

- А теперь у тебя есть шанс стать нормальным человеком? Так, что ли?

- А ты веришь, что это так работает? Серьезно, Марин? - Его глаза заискрились чем-то теплым и живым.

Я начала уставать от бесконечного количества его новых личин, от необходимости постоянно угадывать — что это за Максим опять? Я его знаю? Или кто-то новый?

- Мне хочется верить, что все люди хорошие изначально. А плохими они становятся под влиянием внешней среды.

- А теория, что в нашей основе лежит звериная сущность? И все мы — нелюди, под тонким наносным слоем воспитания? О таком ты не слышала разве?

Он очень любил спорить на такие темы. Все, что касалось психологии, социологии, философии человеческого общества, не могло не касаться Макса. Он с пеной у рта доказывал свою точку зрения, выуживая из памяти такое количество всевозможных фактов, опытов, примеров и учений, что даже преподаватели иногда сдавались. А порой мы могли целую пару сидеть и наблюдать за дискуссией. Препод занят, студенты свободны, что еще можно просить у жизни?

- Макс, вот только не нужно меня сейчас грузить. Я успела много всего передумать за последнее время. И ты меня ни за что не убедишь, что люди имеют право вести себя по-звериному….

- Почему ты замолчала?

- Я подумала, что зверьков еще можно понять. Хоть какое-то есть объяснение. А вот… - сглотнула, подбирая слова, стараясь побороть эмоции. - Вот как понять равнодушие, Максим? Почему они мимо проходят и не замечают, что кому-то плохо?!

- Страх?

- Ну, хорошо. Допустим. А те, кто транслировал видео в сеть? И те, кто смотрел, комментировал, ставил лайки? С ними-то что? Я не помню, чтобы животные так вели себя. Ни одного примера, Макс!

Он посерьезнел. Лицо стало жестким, скулы обозначились резче.

Глянул исподлобья, потом выцедил:

- Не знаю.

Я пожала плечами в ответ. Романтический вечер как-то совсем не сложился.

- Иди сюда, Марин. Не стоит грузиться из-за этого отребья. Ты их все равно не исправишь. - Словно прочитав мысли, Макс потянул меня за руку, заставляя усесться к нему на колени. - Я пришел совсем о другом разговаривать.