Теперь уже на пять больше…
Нашла себе оправдание: он же все равно не отвяжется. Проще ответить, чем игнорировать… О том, что можно было бы просто заблокировать абонента, даже не подумалось. А надо было бы… Но сообразила слишком поздно.
«Привет. Уже поздно для болтовни»
«А ты чем-то занята?»
«Спать собираюсь»
«А я соскучился»
И ни одного смайлика, между прочим. Вроде как нужно все всерьез воспринимать. И вот как реагировать на это его «соскучился»?
«А я - нет»
Обрубать — так сразу, и по-живому. Чем дальше тянешь диалог, тем сильнее в нем застреваешь.
«А как же признания в любви? Ты меня обманывала?»
Меня никто не видел в тот момент, но щеки моментально покраснели, захотелось спрятаться, закрыться.
Я ведь надеялась, что он забудет об этом, не поверит, воспримет как неудачную шутку. А нет — запомнил, вовремя вставил веский аргумент.
«Ты сегодня пишешь всем, от кого слышал подобные слова? Тариф «синий базар», что ли? Тебе разве можно употреблять алкоголь?»
«Меня больше никто не любит. Только ты»
Точно. Он пьян. Иначе как понять вот эту попытку надавить на жалость? Манипуляция чистой воды, с которой я не в состоянии разобраться. Как ответить, чтобы не сделать человеку больно, и в то же время не оказаться дурой?
«Откуда у тебя телефон?»
«Родители привезли. И сим-карту они восстановили. Там был твой номер, если что»
Еще одно открытие: у Макса был и раньше мой телефон? Серьезно? И зачем он его сохранил?
«Ну, вот с родителями и пообщайся, а не со мной. Они-то уж точно тебя любят»
«Нет»
«Не хочешь общаться?»
«Не любят»
И да, я опять прекрасно осознавала, что Максим пытается манипулировать. Но сердечко не выдержало, парня стало жалко до ужаса, ведь это страшно: лежать в больнице, без памяти, все заново узнавать о себе, и получить вот такое открытие… Я бы, наверное, умерла от разочарования и тоски.
Когда мне было совсем тяжко, и казалось, что жить дальше незачем, спасали как раз мысли о маме и папе. Не смогла бы их расстроить или разочаровать. Потому они и не знали даже половины того, что со мной приключилось — если родители слягут от волнения, мне лучше не станет, поэтому выкарабкивалась сама, как умела. Просто говорила долго, что не могу приехать. Придумывала разные поводы и причины, максимально правдоподобные, чтобы они поверили.
Но я точно знала: попросила бы меня навестить и поддержать — они бы через час уже были в дороге, не важно, как и на чем, но добрались бы, хоть автостопом. А родители Макса объявились только на второй день. Или уже на третий, получается? Действительно, очень странная любовь…
- Привет. - Набрала его номер сама, первой. - Что там у тебя приключилось?
- Вообще, я хотел тебе один вопрос задать, но очень важный. Поэтому и не оставлял в покое. - А я соскучилась уже по его голосу. Так быстро подсела, что стало страшно. А дальше как? Если он придет в себя, все вспомнит, а я стану не нужна? У меня ведь ломка начнется…
- Ну, спрашивай, раз уж добился своего.
- За что ты меня любишь, Марин?
- Макс, ты там реально пьяный, что ли? - От возмущения хотелось швырнуть трубку подальше. Ну, что это за дебильные разговоры? Я теперь должна буду бесконечно краснеть и страдать из-за одного неосторожного признания?!
- Нет. Просто ощущение, что я - человек-дерьмо. Полное и беспросветное ничтожество. А ты вот почему-то решила, что надо меня любить. Хотелось бы понять, по какой причине.
- Считай, что я извращенка. Мне вот именно дерьмовые люди нравятся.
- А если серьезно?
- Максим, я очень жалею, что сказала тебе об этом. Лучше забудь. Сделай вид, что послышалось или приснилось. И меня забудь. Так будет проще нам обоим. - Выпалила на одном дыхании и затихла. По-хорошему, надо было бы положить трубку. И, все-таки, заблокировать его номер.