О том, как буду выглядеть дальше, когда обман раскроется, как-то совсем не переживала. Хуже ведь не станет, все равно?

- А я тебя? - Мне почудилась насмешка в его голосе, или это прозвучало любопытство.

Настроение, взлетевшее куда-то под небеса, так же резко ухнуло обратно.

- Не знаю. - А теперь пришлось юлить и привирать. Прекрасно известно: не любит. Он мною даже не интересовался .

- Сомневаешься в чем-то?

- Максим, я не могу отвечать за тебя и твои чувства. Это касается только тебя.

- А по ощущениям?

- А по ощущениям — ты и сам себя не очень любишь. Остальным перепадают только крохи твоего внимания. Если ты в настроении — повезло, и человеку не прилетит никакая гадость. Но это такая редкость, что никто и не ждет ее особо, больше удивляются.

Я как будто очутилась в космосе: впервые говорила человеку то, что о нем думаю, и ни капельки не боялась ответа. Не парилась, что ему может быть неприятно, что он обидится, затаит на меня злость. Состояние невесомости — нет точки притяжения, не знаешь, за что держаться,  от чего оттолкнуться. Просто летишь… вверх или вниз — неважно.

- И зачем я тебе такой нужен? - Это походило на допрос.  Такой же острый и колкий тон, такие же недоверчивые взгляды. Но я к ним привыкла и уже почти не замечала.

Зато Максим вышел из состояния анабиоза. Он уже забыл про потолок и пляшущие на нем блики. Не оглядывался на соседей по палате, хотя был точно слышен шепоток: мы всех заинтересовали. Мужчины обсуждали происходящее, сверлили любопытными взглядами наши спины, заставляя неестественно выпрямляться. Макс всего этого не замечал: он сосредоточился на мне, смотрел, не отрываясь.

- А разве людей любят зачем-то? Или за что-то? - Я пожала плечами. - Просто однажды просыпаешься и осознаешь, что больше не мыслишь существования без вот этого  человека.

- Ты не можешь без меня существовать? - Разбитая бровь привычно дернулась, тут же причинив своему владельцу страдания.

- Я пыталась. Честно. Почти получилось. Но видишь — случай заставил о тебе вспомнить.

- Марина… - Ну, вот. И имя мое произнес. А ведь до этого притворялся, что не запомнил. И вообще это было странно для Максима — обращаться к кому-то по имени.

- Что? - Сделала вид, что все нормально. Что  не заметила эту нестыковку.

- Если ты надо мною сейчас издеваешься, то очень об этом пожалеешь. - Одновременно задумчиво и угрожающе. Что-то с ним непонятное делалось…

- А что ты можешь мне сделать, Макс? - затаила дыхание, ожидая: проколется, покажет, что провалы в памяти — это выдумка, или выкрутится, останется в этой своей легенде?

- У меня хорошая фантазия.

- Откуда ты знаешь? Не помнишь ведь ничего?

- Я уже набросал несколько интересных вариантов, помнить необязательно. - Нехорошая ухмылка пробежалась по лицу, сделав его почти прежним.

- А если я говорю на полном серьезе? Почему ты не можешь просто принять тот факт, что я тебя люблю?

- Это невозможно. - Потрясающе. Всегда считала его самовлюбленным и самоуверенным, а тут — сюрприз.

- Почему?

Макс на секунду замешкался, прежде чем ответить. Словно собирал мысли в кучу. А может, сочинял более правдоподобный ответ, чтобы не выйти за рамки своей новой легенды.

- Мне трудно сказать сейчас. Просто знаю, что меня любить не за что.

- А я даже спорить не стану, Макс! Ты тот еще дятел и удод, и иногда хочется надеть тебе на голову что-то тяжелое. Так, чтобы очнулся и слишком высоко не улетал...

- Ну, вот. - Кажется, он был удовлетворен услышанным. - Говорю же, ко мне нельзя хорошо относиться. Я это где-то внутри ощущаю!