Макс умудрялся задевать меня все больше и больше, хотя не прилагал никаких усилий для этого. Словно вызов бросал, который не принять невозможно.

- Откуда тебе знать, каково это? Легко рассуждать со стороны…

- Слушай, Макс. Вот ты всю жизнь изображал из себя крутого такого, независимого, отпадного парня. С очень сильной жизненной позицией. И что? Куда ты его подевал? Выбили ботинками всю спесь? Остался нытик и слабак?

Я видела, как его задевают слова. Как темнеет взгляд, как начинают подрагивать ноздри. И даже разбитые губы поджимаются, хотя и дается это ему непросто.

Север злился. Совсем недавно это  могло меня расстроить и испугать. Я бы предпочла слиться куда-то в сторону и больше не нарываться. Отсидеться, отмолчаться, переждать. Пускай на других свой яд сливает, а мне это ни к чему.

Теперь же загорелся какой-то азарт, что ли. Хотелось найти еще парочку жестких фраз, чтобы разбередить его сильнее, чтобы вместо тухлой амебы, которая валялась на постели и жалела, что не умерла, появился Максим Северов. Да, с козлячьими замашками, с дерьмовым характером, но живой и нормальный. Такой, в которого меня черт дернул втрескаться по самое не балуйся!!!

- Чего тебе надо? А? Просто скажи и отвали. Может, денег за свое участие и спасение? Так я не знаю даже, есть они у меня или нет. И где достать — не в курсе.

- Знаешь, что я тебе скажу? Не уверена, что ты потерял память, а не притворяешься. Но могу сказать точно одно: дерьмо твое из характера  никуда не делось. А лучше бы выбили его…

- Ну, и что ты сюда притащилась тогда, к такому дерьмовому? Сидишь тут, нудишь, покоя не даешь? Тебя кто-то привел на веревочке, силком? - Заставил запнуться на полуслове. Потеряться. И даже не заметил этого, кажется, так сильно он завелся.

- Я лежал спокойно, думал о вечном. Все было прекрасно. Никто меня не трогал и не приставал. Потом явилась какая-то цаца и прицепилась с вопросами, начала с хорошего  и типа жалости, закончила наездами. У тебя, часом, не биполярочка, а?

- Макс, ты что? Реально ничего не помнишь?  У нас же была любовь с тобой. Как я могла не прийти и не попытаться пообщаться?

- Зачем ты это делаешь? - он повторил вопрос, а на лице застыла маска.

Глаза следили за мной не мигая. Губы, плотно сжатые, открылись только для того, что произнести слова, каждое очень четко и внятно, и опять сурово закрылись.

Я хотела поймать его на реакции, понять, притворяется ничего не помнящим, или говорит правду, но Макс переиграл меня. Он закрылся, точно так же, как делал и раньше, если кто-то хотел развести на эмоции. Отмалчивался, а потом выдавал новую порцию отменного яда.

- Я люблю тебя. - Это признание вылетело раньше, чем успела подумать, что буду делать дальше.

И так чудесно стало на душе. Это ведь такое счастье, оказывается: иметь возможность произнести волшебные слова, глядя прямо в глаза любимому человеку! Глядя открыто, смело, ничего не стесняясь. Со мной такого еще никогда не было, как-то не складывалось.

В душе затрепетало что-то. Совершенно нелепо ощущать в себе счастье, когда ситуация — патовая. Сама — инвалид душевный, с очень слабой надеждой на выздоровление. Максим - в больничной койке, и тоже явно не совсем здоровый. Даже если его амнезия — выдумка, разве нормальный человек придумает такое?

И, тем не менее, я была почти счастлива. Моя мечта — приблизиться к Северу, о чем-то с ним разговаривать, сбылась, пускай и при трагичных обстоятельствах. А признаний в любви у меня не было даже в самых несбыточных планах. Но вот же — они взяли и сбылись.