– Ой, – Емельян растерянно захлопал очами. – Это я не подумавши… Но тогда, наоборот, пустим слух правдивый, что ты отбыл из Мирграда! Как раз по поручению важному! А на сколько и когда, умолчим, вот и всё! Крысёныш наш выдал себя, значится, более не опасен, а люди будут знать только то, что мы им сообщим! Соответственно, никто и ломиться в хоромы ваши не будет да рыскать по столице в поисках твоей приметной тушки! Если тебя нет в граде, то и семью твою пропадает смысл похищать в качестве приманки, ибо ты всё равно же далече находишься и ведать не ведаешь, что приключилась за напасть… Ну как, пойдёт такая загогулина?! – юный прощелыга с робкой надеждой вылупился на своего могучего товарища.

– Пойдёт, а?.. – Святослав, а вместе с ним и все в обеденном зале выжидательно уставились на Ратибора.

– Пойдёт… – оглядев своих приятелей, наконец, с неохотой пробасил тот, после чего поднялся из-за стола, закинул секиру на плечо и, грозно зыркнув напоследок, зловеще проворчал, переводя взгляд с Яромира на князя: – Но если, не приведи Сварог, вы не углядите за моими… Головёнки ваши бестолковые откручу обоим!.. Я сказал! – пудовый кулак глухо опустился на столешницу, мигом её переломив пополам. Опять раздался грохот сыплющихся на пол кувшинов, тарелок да подносов.

– Да чтоб тебя, шатун рыжий!.. Вычту из жалования!.. – только и смог прогундосить ошарашенно Святослав. – Причём за оба стола! И кружку!.. И за остальную посуду, косолапый буреломец!.. А также за моё испорченное настроение, слышишь?! – нервозно бросил правитель Мирграда в широченную спину уже хлопнувшего дверью в трапезную богатыря, шустро направлявшегося прочь из замка.

– Доведёшь ты так дядю как-нибудь, медвежонок, – несмело молвил Емельян споро топающему на выход из терема хмурому Ратибору. – Осерчает он на тебя да сошлёт опять на заставу какую аль подальше куда…

– Емелька прав, дружище, – поддержал княжьего племяша Мирослав, бредущий рядом. – Пыл-то поумерь свой! Только вроде ваша предыдущая склока поутихла, так ты по новой начинаешь…

– Я начинаю?! – Ратибор резко остановился и, обернувшись, насупленно вперился взглядом в русоволосого мечника. – Ко мне домой пришли, Мирка, ты врубаешься или нет?! За моими заявились, за Марфой, Буреславом и Властой! Припелёхай я на пару минут позже, быть бы беде, понимаешь?! Себя на моё место поставь! Если бы к тебе так заявились эти твари немытые, без приглашения, что бы ты чувствовал и как себя вёл, а?!

– Тут не поспоришь, Ратик, – встрял между ними Емельян, – но всё же благополучно разрешилось, зачем нагнетать…

– Вы чего, воины, цапаетесь меж собой, что ль?! Печальное зрелище!.. – раздался удивлённый девичий возглас. Недалеко от них, шагах в десяти стояла изумлённая Лютега, супруга Святослава, нос к носу столкнувшаяся с друзьями в одном из извилистых коридоров дворца княжьего, где не к месту и затеяли ненужный спор приятели. Двадцати пяти лет от роду, высокая белокурая красавица в ладно сшитом по фигуре бирюзовом шёлковом сарафане, богато украшенном заморским жемчугом, неспешно прошествовала к враз замолчавшим друзьям и, смущённо улыбаясь, остановилась напротив Ратибора.

– Ты уж прости меня, Ратиборушка! – виновато произнесла обворожительная княгиня, кокетливо наматывая на указательный пальчик один из своих золотистых локонов. – Неправа я была, когда на ведунью старую накричала, а опосля и тебе нагрубила! Столько всего навалилось в тот час недобрый… Хворь мужа нежданная совсем из колеи выбила… Не в себе я была, понимаешь? Надеюсь, без обид, рыжик?