— Понятно. — Расул кивнул, а затем молча принялся за ужин. Так, словно я не сидела рядом с ним, не изливала душу, не каялась во всех прегрешениях вместе взятых.

— Мне очень жаль, но я не могу ничего исправить. Но я хочу, чтобы у нас… у меня и тебя… я не знаю, может ли что-то получиться, но я хочу попросить дать мне шанс. Спустя много лет. Поверить мне. Довериться мне. И при этом не относиться ко мне, как к вещи. Поверить в меня. Поверить, что я могу справиться со всем сама. Что я не неудачница, которая только и ждет, чтобы устроиться на всем удобном за твой счет. Я смогу тебе все показать, доказать, но для этого ты должен захотеть впустить меня в свою жизнь. По-настоящему. Не так, как ты пытался сделать это до вчерашнего дня. Такого Расула я не знаю и не хочу знать. Ты всегда был лучшим из всех, кого я знала. И я хочу, чтобы в моей памяти, в моей голове и сердце остался тот образ.

— Я тебя услышал, - стало мне ответом на мой столь эмоциональный монолог. Я выдохнула и откинулась на спинку стула. Наверное, я не имела права требовать от него чего-то. Не имела никакого морального права просить дать мне шанс после того, что сделала, но все равно просила.

— Ты мне не веришь, — заключила я, наблюдая за тем, как Расул медленно возится со стейком.

— Нет. Не верю. Твои слова разнятся с действиями, а верить нужно последним. Ты говоришь, что я был тебе интересен, но на деле ты вышла замуж за мудака, который пил и избивал тебя ежедневно и при этом вспоминать обо мне не вспоминала до тех пор, пока мы случайно не повстречались в парке. Да и там ты обратила на меня свое внимание просто потому, что больше было не на кого. Просить помощи было не у кого. Я всегда был удобным вариантом, не задающим вопросов, не осуждающим и покорно выполняющим твои желания. А сейчас ты сидишь передо мной и говоришь, что хочешь быть со мной. Почему же тогда только сейчас? Или чувства вспыхнули в тот момент, когда я тебе угрожал? Быть может, в другой, когда нагло домогался тебя? Или в тот, что оскорблял последними словами?

— Мне жаль, что из всего, что я сказала тебе, ты видишь только это.

— Мне больше не шестнадцать, я не подросток, Лилия, — холодно выдал Расул, вытирая губы салфеткой, небрежно отбрасывая ее в сторону. — Я не введусь на подобную чушь.

— Это не…

— Хватит. Вот сейчас я попрошу перестать тебя ломать образ прошлого. Поверье, не тебе одной дорого то, что было.

— Как мне тебе доказать, что я не лгу?

— Никак.

— И что? На этом все, мы расстаемся?

— Расстаемся? — Кажется моего собеседника действительно удивило это слово, даже брови поползли вверх. Он запнулся и замолчал, видимо, обдумывая то, что я, по глупости, ляпнула. — То есть… мы больше не будем видеться? Общаться? – исправилась я. Не знаю, что именно, но что-то в моем лице, возможно, полное отчаяние, заставило Расула задуматься.

— Ты хочешь общаться со мной?

— Да, - произнесла я, ни секунды не сомневаясь в этом. — Просто общаться. Ты можешь дать мне это?

— Зачем?

— Потому что я не хочу терять такого человека, как ты… потому что я привыкла к тебе за все это время, потому что я… — «хочу тебя», едва не сорвалось с моих губ, благо, что я успела отдернуть себя, но, кажется, зря, Расул все прочел по моим глазам.

— Посмотрим, — стало мне ответом.

Вот так легко и просто Хасаев мог отрезать любой ненужный ему разговор. Раньше за ним такого не водилось, я точно помню, что он был мягче, добрее. Он не был этим суровым мужчиной, которого я видела перед собой, но, наверное, я не должна была его судить. Кто знает, как он жил все это время, через что вынужден был пройти в армии, а затем, на службе?