Последний вопрос был самым интригующим. Я не помню, когда я впервые услышала это имя – Хайле Селассие I (между прочим, оно означает – сила святой троицы). Теперь мне кажется, что я знала этого человека всегда. Его портреты я видела в Клаб-Хаусе, его изображение вытатуировано на груди Рэбая, его настоящее имя дало название религии черных – Рас Тафари Маконнен. Рас означает – принц (или князь). (И поэтому все растаманы называют друг друга рас). Тафари Маконнен стал последним Императором Эфиопии и последним самодержцем в истории человечества. Неужели они действительно считают его Богом, думала я. Разве это не смешно? Разве такое бывает? С другой стороны, все бывает. Как известно, когда люди не понимают тебя, то начинают считать Дьяволом или Богом. Люди готовы верить чему угодно. Но Джери, например? Или Рэбай. Могут ли они всерьез считать Богом – царя, политика? Это тоже самое, что создать церковь имени Петра Первого или Наполеона. Хотя, с другой стороны, если бы Советский Союз не был атеистической империей, то непременно возникла бы церковь Ленина и Сталина или что-то вроде. В Сталина действительно верили, как в Бога. Кроме того, Мухаммед был как раз-таки политиком, бизнесменом (Салман Рушди в своей знаменитой книге именно этим словом чаще всего его и называет), а претендовал на божественность. А в старом завете слова царей записаны как слова пророков.

И я пришла к выводу, что политика и религия – суть одно и то же.

Этим утром я твердо решила написать книгу про растафарианство. Она задумывалась как исследование, вышло же все совсем по-другому. Чтобы читателю было проще понимать меня в дальнейшем, в следующей главе я расскажу немного о себе и своей прошлой жизни, большей частью – о своем детстве, ведь все-таки, хоть я и – повествователь, но в то же время – и героиня этой истории.

If you come home

I’ll bake you a cake

Made of all their eyes.

I wish you could see me

Dressed for the kill…

T. Yorke

Моя мама осталась одна с ребенком (со мной) в 91-ом году, и ее жизнь, так же как и жизнь целой страны, в одно мгновение разрушилась, иллюзия распалась и грубая действительность выступила на первый план. Мой папа, абсолютно беспринципный и крайне интеллигентный жулик, бросил ее как только получил первые большие деньги (в то время он был следователем по особо важным делам и брал с людей бабло за обещание прекратить или не начинать против них уголовное дело, и потом я даже узнала, что часто он просто брал их на понт, и дела против них у него изначально даже не было). Я родилась за пять лет до их развода, в те годы папа уже большую часть своего времени проводил в командировках (часто выдуманных), мама тоже все время была не со мной, и я обычно оставалась под присмотром бабушки.

Моя бабушка (по маме) была невероятно упрямым, сильным, и неутомимым человеком. Своего бывшего мужа, полковника КГБ, она била сковородкой и спускала с лестницы. В итоге он, конечно, быстро спился и умер. Она была родом из сибирской деревни и в семнадцать лет (она была старшей из тринадцати сестер) поехала в ближайший город искать работу, и как раз началась война. Я в детстве любила слушать ее истории о том, как она сломала руку (они варили порох в огромных чанах и тяжеленная крышка упала ей на руку) и, несмотря на открытый перелом, ей дали всего один выходной день; как им выдавали по маленькому кусочку хлеба раз в сутки, и как после войны она купила себе красные туфли на каблуках, а потом всю оставшуюся жизнь жалела, что не купила вместо них какую-нибудь обувь своей маме (моей прабабушке), которая даже зимой ходила босиком и умерла почти сразу после окончания войны.