Мужчины молча переглянулись. Закрытый режим. Код военного времени. Сложно подобное понять как-то неправильно.
8. 8. Особенности
Планета Зигейна (b Малиста) двойная звездная система Малиста, (HD 188015), Созвездие Лисички (Vulpecula) Резиденция королевы Агаты.
С недавних пор моя жизнь стала похожа на бесконечную череду неприятных открытий. А память о прошлом смахивала на тонкую и бесформенную сырную лепешку из тех, что Алана пекла. Те же дырки сплошные и на кусочки рвется при каждом неловком прикосновении…
На полу странного цилиндрического помещения, стены которого все сплошь состояли из полок, буквально заваленных всякого рода вещами, лежало еще одно, мне незнакомое существо и корчилось в жутких судорогах.
Что утешительно — как и я, тоже голое. Что тревожно — судя по… кхм, некоторым весьма впечатляющим признакам, точно не женщина. И внушало надежду лишь то, что росточку в нем было немного. Чуть даже поменьше, чем в Пчхипхи, истошно рыдающей рядом.
Парнишка был молод, но мускулист, как атлет или воин. Его смуглая кожа блестела крупными каплями пота выступившего от мучительной боли. Захрипев очень громко, глитч вцепился в колени, притянув их к животу и сделал попытку перекатиться на спину.
Девушка рухнула на пол, истошно зачирикав и пытаясь ему хоть немного помочь, но едва она прикоснулась к парнишке, как тот снова взвыл так пронзительно и отчаянно, как будто малышка вонзила в него тупой нож.
— Фааааай!
Воспоминание. Этот крик словно что-то включил.
Будто бы полыхнула ярчайшая вспышка, и перед глазами замелькали картины из прошлого.
Мои руки, касающиеся тугих струн чьей-то боли. Грязно-желтых. Нет, не мои. Эти длинные пальцы, кому-то дарующие ощутимое облегчение, я тоже вдруг вспомнила.
Мама. Прекрасная женщина, успевшая меня научить очень многому.
Я ведь это могу.
Шагнула вперед и присела на корточки, потянувшись к парнишке. Пчипхи громко на меня зашипела, зло скалясь и попыталась закрыть собой его искореженное, обнаженное тело.
Нет, малышка, драться с тобой я не буду. Осторожно погладила маленькую и горячую руку, поймав на себе ошарашенный взгляд.
— Пусти меня. Я ему помогу, — сказала я, совершенно ни в чем не уверенная. Времени на объяснения не было, да и что ей сказать? “Мне тут немножко привиделось и захотелось потрогать несчастного.” Бред.
— Пусть сдохнуть! — жестокие слова. Ими она меня словно ударила. Но выразительный взгляд, полный мучительной боли, мне кричал о другом.
— Пусть. — Я даже спорит не стала, осторожно пододвигаясь к парнишке. — Все мы умрем, обязательно, непременно. Хотелось бы лет через сто.
И пока девушка озадаченно хлопала ртом, видимо испытывая трудности с переводом на местный язык, я закрыла глаза и прижала похолодевшую вдруг ладонь прямо иежду лопаток страдальца.
Вижу. Совсем все иначе, не так, как привыкла, как будто бы все сквозь туман. Сгусток густой черной боли. У основания черепа он пульсировал, разрастаясь, грозя заполнить несчастного целиком. Я еще никогда не видала грядущую смерть вот так, чувствами и ощущениями. Но отчего-то вдруг поняла очень остро: — он действительно умирает. И очень скоро умрет.
Парень замер, затихнув. Только крупная дрожь продолжала трясти мускулистое тело. Мокрый какой. Надо будет его обтереть и одеть. И еще бы неплохо ему умереть не позволить.
Ну же, Нэрис, давай, вспоминай. Быстрый вдох. Медленный выдох. Мама меня так учила.
Рука сама как-то скользнула вдоль его позвоночника вверх и пальцы нащупали странное. Крохотный выступ над кожей, очень твердый и прочный. Его нужно вытащить. Именно эта штуковина сейчас выворачивала наизнанку все существо молодого мужчины. Настоящая пытка, садизм.