Смотрю, переводчица в наушник вслушивается и что-то им там булькает. А островитяне довольно кивают головами. Значит – все тип-топ, Серег. Все идет по хитроумному плану Калерии. Добулькала переводчица, кивнула мне головой, я делаю широкий жест рукой и приглашаю гостей столицы в следующую залу. А там в полстены висит здоровенная картина, где полный раздрай то ли после Куликовской битвы, то ли после разгрома армии Гудариана под Сталинградом. Нет, смотрю, костюмы на них древнерусские, значит, точно – поле Куликово.

– Позвольте, – говорю, – начать рассказ об этой картине величественными стихами нашего знаменитого и в ваших кругах поэта – Шурика Пушкина.

Приосанился, вывел руку вперед и загундел:

Как на поле Куликовом прокричали кулики.

И в порядке бестолковом вышли русские полки.

Как дохнули перегаром – за версту от них разит.

Значит, выпито немало – будет враг разбит!

Набрал в грудь воздуху и совсем с выражением:

Направо – нас рать!

Налево – нас рать!

Хорошо с перепою мечом помахать!

Смотрю, переводчица вылупилась на меня своими глазенками-растопырками, но все равно чего-то там англичанам по ихнему квакает. А они, смотрю, расшевелились. Я когда Пушкина дочитал, так даже похлопали. Тем более что я на последней строчке все свои пять литров воздуха из легких выдохнул, что создало необходимый художественный эффект присутствия. А я эту картину помню еще из школьных посещений. Экскурсовод все любил повторять, что, дескать, глаза героически погибшего воина и ноги его же все время смотрят на экскурсантов, откуда на него ни взгляни. Сейчас, думаю, поражу гостей столицы этим спецэффектом.

Конец ознакомительного фрагмента.