И тогда она снова заревела. Коротко, страшно.

– Он умрет! Если приедете – он умрет! У меня никого нет больше!

Старец сел рядом и погладил девушку по голове. Было странное чувство, что Господь где-то закрыл дверь и теперь, сколько ни стучись, не откроет.

Девушка подняла голову: перед ней сидел отец Сергий. Да, точно он. Бывший военный. Высокий, осанистый, красивый даже в старости. Тот самый отец Сергий из повести, другого просто не могло быть. «Но где же страсть, сострадание, жертвенность?» – подумалось ей. Старец Варсонофий поведением меньше всего напоминал отца Сергия. Она просто не увидела ни жертвенности, ни сострадания, ослепшая от горя и страшного предчувствия потери. Наскоро простившись, Александра поспешила в Астапово.

Старец все же поехал в Астапово. Он уже был довольно слаб здоровьем и редко выходил из кельи. Поездка могла расстроить его силы очень сильно, но он все же поехал. Как когда-то затемно шел на литургию в храм через лес. Он взял Святые Дары. Он вез их в духовном восхищении, что Христос едет к умирающему и, возможно, совершится чудо. В Астапове его не встретили. На известие о прибытии и просьбу о свидании ответили отказом, холодно. Устроиться он смог, но как так – со Святыми Дарами ждать? Как нищий у порога. Как Христос.

Утром у старца возникла мысль, что именно сегодня его примут у Толстого и граф покается. Душа писателя не погибнет. Приободрился. Снова показалось, что видит, как большой, сильный человек, воистину лев, постаревший царь зверей, бредет по мягким от умирающей листвы дорожкам. Как ложится от усталости где-то. А потом набежали люди, суетятся. А он, лев, страдает, стянутый прочнейшей паутиной, и его сердце исходит кровью и слезами. Христос находится рядом со львом и обращается к нему, но лев слушает людей. Молва! Какая сила, пока жив человек, скрыта в молве!

Постучал келейник, вошел. Бледный. Сказал тихо:

– Батюшка, благословите. К вам от Толстых пришли. Граф Лев Николаевич скончался.

«Возвращался я из Астапова с грустью на сердце, так как миссия моя не была выполнена. Конечно, „Господь и намерения целует“, и награждает человека за труд, а не за результаты труда, но все-таки мне было грустно», – вспоминал старец.

Он вскоре покинет возлюбленную обитель, его переведут в Ново-Голутвин монастырь. Однако, согласно завещанию, его похоронят в Оптиной, рядом с Анатолием Старшим и Амвросием. В Козельск тело старца прибудет в железном гробу. Весна в тот год выдалась жаркая. Встречать вернувшегося батюшку пришло столько людей, что это напоминало перенесение мощей святителя Николая в Бари.

В 1922 году Оптина будет закрыта. Бывший послушник, а тогда игумен Никон станет свидетелем закрытия обители. Большевики прошлись по всей небольшой земле монастыря. В одной из разрытых в поисках ценностей могил оказался череп. Этот череп словно бы смотрел на того, кто его нашел.

Возможно, от варварского движения лопаты или по другой причине в черепе случился пролом. «Адамова голова! – в ужасе воскликнул нашедший. – Адамова голова из ада вышла!» Это был череп старца Варсонофия, скитоначальника и верного хранителя Оптиной, как бы предупреждавший из мира иного о воздаянии за разорение человеческой души.

Высокий, стройный и несколько худощавый молодой человек в очках спускался теплым июльским днем 1917 года с залитого солнцем пологого холма. Ветер золотил его рыжеватые пышные волосы – целая шевелюра! Молодой человек был очень доволен прогулкой – улыбался, лучился: время больше не тяготит его.