У подъезда парни быстро простились. Обменялись стандартными рукопожатиям и обнимашками «Спасиб!», «не за что», «потом наберу!». И хоть Тимура не ждала, он меня у лифта нагнал.

– На кофе не приглашу, – хмуро обронила, когда мы проехали его этаж.

– Я обещал в целости и сохранности до квартиры.

***

– Спасибо, – торопливо кивнула, выискивая в сумочке ключ от квартиры. Тимур продолжал стоять рядом и меня волновать.

– Иди домой, – во мне бурлило негодование, что он упрямился и не понимал, как мы опасно сегодня заигрались. Специально не открывала дверь. Это было как стена перед смертельным шагом к сближению. А его боялась, ведь не забыла, что чуть не сорвалась. Я, чёрт возьми, до сих пор ощущала на губах его вкус. И меня потряхивало от возбуждения только вспоминая его желания: охрипший голос, откровенность признаний и совершенно не мальчишечья страсть.

– Думаешь, наброшусь? – прищурился Тимур.

– Нет, – сглотнула и тотчас кивнула. – Да! А я этого не допущу. В машине была ошибка. Просто... – и кто его знает, чтобы ещё наговорила, если бы не телефонный звонок. На мой мобильный, а значит это...

Из сумочки ловко выудила мобильный:

– Да? – моё дыхание тоже сбивалось, голос дрожал. Но я была благодарна Тимуру – отошёл к противоположной стене и прислонился спиной.

– Ты уже дома? – звучал бодро Костик.

– Да, – уже чувствуя вину, будто реально изменила и предала.

– Всё нормально? – насторожился Доровский, явно ощутив неладное.

Я покосилась на Тимура, он не сводил с меня пронзительных, обвиняющих и карающих глаз.

– Да, – замялась на миг. – Мы только приехали, – выдавила с трудом, хоть и пыталась лёгкости голосу придать.

– Что? – громыхнул Костик. – Я был уверен, что ты уже спать ложишься!

Взгляд Тимура совсем колючим стал. Видимо, он слышал Доровского.

– Где вы были так долго? – требовал ответа Костя. – Вы гуляли?

– Нет! – возмутилась, понимая, что мои объяснения как есть, тоже бы не прокатили – скорее могилу бы обеспечили как мне, так и Тимуру. – Всё нормально, – сглотнула пересохшим горлом. – На дороге неприятность случилась.

– Этот говнюк тебя обидел?

– Причём тут он? – юлила и себя за это ненавидела. – С машиной поломка! – торопливо добавила, радуясь, что хоть в этом не солгала.

– Бл*, как знал, что не стоило с ним отпускать, – проворчал Доровский.

– Кость, – поспешила свести на нет назревающий скандал, – нормально всё. Его друг быстро приехал и меня даже в магазин завезли кое-что купить домой, – откровенно завралась, чтобы момент сделать более житейским.

На другом конце подозрительно сопел Костик.

– Надеюсь, ты мне не лжёшь?

– Ты мне не доверяешь? – перешла в наступление, понизив голос.

Доровский шумно выдохнул:

– Я тебя люблю и до чёртиков боюсь потерять, – он редко в этом признавался, но его одержимость для меня была навязчивой обузой, от которой я никогда по собственной воле не отмахнусь.

– Знаю, – была обязана ответить. – И завтра докажу, что не обманывала, – выдавила улыбку, а сердечко неприятно ёкало. – Ты обещал мне, – напомнила тихо наш уговор с Доровским «он даёт мне чуть свободы, а я веду себя разумно». Вроде я хорошо справлялась почти месяц. И даже стала проявлять инициативу в играх. Видимо, это и оценил Костик:

– Ладно, буду ждать, – смирился. – Быстро в постель и спать!

– Да, папочка, – совсем гадко вышло и я мечтала провалиться сквозь землю.

– Целую.

– И я, – первая сбросила звонок. – И впредь, – теперь обратилась  Тимуру. Убрала мобильный, сумочку на плечо, – Никогда больше не делай то, что в машине.

– А ты не провоцируй!