– Но… она там не одна.

– Ну разумеется. Руган, Швилевски, Насси и другие. Все там. А ты на что надеялся? Увидеть ее в одиночестве с парой зажатых в кулачке билетов?

– Я не знаю… Ну, давай пойдем к ним.

– Нет, Йо, я к ним не пойду. Меня Скрудж попросил привезти тебя, я сделал. Так что давай дальше сам. Но я бы тебе посоветовал…

– Что?

– Валить отсюда, пока тебя дурачком не выставили.

– Да ты ничего не понимаешь! – воскликнул Йорик. – Она сама ко мне приезжала! В своем красном купе!.. Сама!..

Йорик вышел из машины и тряхнул головой. Ему казалось странным, что кто-то не понимает таких очевидных вещей.

– Ладно, удачи тебе, Йо, – сказал Максимус и поехал прочь.

Йорик почувствовал, что остался совсем один, хотя вокруг было много народу. Окружающие находились «на одной волне» – все говорили только о предстоящем концерте «Квиксетт-шоу».

Постояв немного, Йорик набрался решимости и направился к открытому кафе, располагавшемуся на бетонной платформе с колоннами, оформленными под историческую древность.

Среди колонн торчали пластиковые пальмы и еще какие-то нездешние деревца, по которым прыгали птички-роботы.

К досаде Йорика, на платформу кафе вела лишь одна лестница, видимая со всех сторон, так что подобраться к Заре незаметно у него ни за что бы не получилось.

Между тем, кроме компании Зары, в кафе почти никого не было, остальные посетители уже подтягивались к концертному комплексу, и появление Йорика сразу было замечено тусовкой.

Они тотчас прекратили разговоры и расселись так, будто появление Йорика само по себе было чем-то вроде театрального представления.

Только сейчас он понял, что Максимус был прав и не стоило ему тут появляться. Он уже жалел, что не воспользовался его советом, но не поворачивать же назад. Поэтому продолжал подниматься по лестнице, зачем-то отсчитывая ступени.

Наконец Йорик преодолел последнюю ступеньку и, повернувшись к Заре и к другим представителям высшей тусовки школы, остановился.

Негромко кашлянув, в дверь под аляпистым портиком удалился официант. Снизу доносились возбужденные голоса – публика спешила на представление.

– Скрудж, ты гарант нашего спора! Зафиксируй! – скомандовала Зара, и Реми Солонтин, по кличке Скрудж, отец которого был управляющим одного из городских банков, поднялся и торжественно объявил:

– Лох прибыл! Лох действительно поверил, что Зара тайно в него влюблена! А потому спор – Зара Нойман против Альберта Насси – выигран Зарой. Альби, передай Заре проигранную побрякушку.

– Это не побрякушка, этому кулону триста лет, – недовольно проворчал Альберт, поднимаясь и доставая из кармана потертую коробочку, некогда обтянутую темно-вишневым бархатом.

Остальные тусовщики повскакали с мест и окружили рослого Альберта, желая увидеть предмет спора.

Все знали, что Заре этот кулон очень понравился, и она просила Альберта продать ей вещицу, но деньги его не интересовали. Его интересовала сама Зара.

По условиям спора о том, что поставила она против старинного кулона, объявлено не было, но многие догадывались. Зара была единственной красоткой в школе и во всем районе, которая отказала Альберту.

– Прикольная штучка! Тысячи на две рандов потянет, – сделала оценку Лили Больц, отец которой держал сеть ювелирных магазинов.

Лили была симпатичной, но не такой блистательной, как Зара, и всегда находилась в ее тени, несмотря на то что могла себе позволить куда большие траты.

– Нет, Лили, – покачала головой Зара, завороженно глядя на кулон, который раскачивался на цепочке тонкой вязки. – Такой вещи у твоего папаши не найдется ни за две, ни за двадцать тысяч.