– Это не ко мне, это к Лизе.

– А вы что, не знаете?

– Что я должен знать?

– Лиза… Мама Ильи… Ее больше нет… Сегодня утром авария была, она с родителями ехала… А на них «КрАЗ»…

Павел видел, как у мальчика сморщилось лицо, а из глаз брызнули слезы. Он заплакал в голос – громко, надрывно.

– Да берите же! – Анна Леонидовна снова подала мальчика.

На этот раз Павел взял его на руки.

– Что, всех?

– Отец вашей Лизы в реанимации, а она с матерью… – Женщина красноречиво воздела глаза к небу.

– Это какая-то ошибка.

– Если это ошибка, вы разберетесь! – кивнула она.

И попятилась к дороге, на обочине которой стоял «Москвич». К этой машине она и спешила.

– Куда же вы?

Но женщина и не думала останавливаться. А на мальчика от рыданий напала икота.

– Дай сюда! – Павел и опомниться не успел, как Илья оказался на руках у Оксаны. – У-тю-тю, мой маленький! У-тю-тю, мой миленький!.. А у кого у нас тут большие уши! – показывая на Бормана, спросила она. – А у кого у нас тут большие глаза? А у кого большие зубы?

Мальчик перестал плакать, с интересом взглянул на овчарку.

– Собака! – сказал он, пальцем показав на нее.

– Волк! – мотнула головой Оксана.

– Волк?!

– А ты Красная Шапочка!.. Но волк тебя не съест? Твой папа дровосек, и он не даст тебя в обиду.

– Дровосек! – Илья завороженно смотрел на Павла.

– Ну, пошли в дом!.. Сначала съешь пирожок, а потом бабушке отнесешь… Ой! – Оксана виновато глянула на Павла.

Похоже, она приняла историю от Анны Леонидовны за чистую правду. Как будто и Лизы больше нет, и ее матери. Как будто нет бабушки, которой Илья мог бы отнести пирожки…

Пока Павел приходил в себя от потрясения, Оксана отнесла мальчика на кухню, накормила его, напоила чаем. А за то время, что Павел наводил справки насчет Лизы, она искупала Илью и уложила его спать. И так ловко у нее все получалось…

Лиза жила со своими родителями, Павел до сих пор помнил номер ее телефона. Он позвонил, но трубку никто не брал. Тогда он связался с больницей и навел справки о Панкове Леониде Ильиче. Оказалось, что отец Лизы действительно находился в коме после автокатастрофы. Узнал он и про Лизу и ее мать. Они действительно погибли.

Илья спал в гостевой комнате. Павел склонился над ним, всматриваясь в лицо.

– Фу! Ну и перегарище от твоего виски! – Оксана помахала рукой перед лицом Ильи.

Павел распрямился, отвернул лицо в сторону. Перегар самый обыкновенный, просто выпил он много – два по двести. Надо же было как-то привести себя в состояние душевного равновесия.

– Это не мой сын, – покачал он головой.

– Как это не твой? – удивленно глянула на него Оксана.

– Лизка его нагуляла. Я караваны в Афгане брал, а она тут в собачьи свадьбы играла…

– Не знаю, – пожала девушка плечами.

– Что ты не знаешь?

– Не знаю, гуляла она или нет, но Илья на тебя похож!

Павел посмотрел на себя в зеркало, снова склонился над малышом. Да, кое-какое сходство имелось, но все-таки копией Павла мальчик не был…

– Допустим, он от меня. Допустим, это я с Лизкой. Я уехал на службу, вернулся через пять месяцев, а она с мужиком в постели… Как она могла трахаться на шестом месяце?

– Можно и на седьмом, если осторожно.

– Ты откуда знаешь? – Павел резко посмотрел на Оксану.

Лиза тоже была такая же шустрая и хозяйственная, а клейма ставить было некуда. За это жизнь ее и наказала… Лежит сейчас в морге на холодном столе…

– А-а! – Павел махнул рукой и пошел на кухню.

Двухсотграммовый стакан он поставил в мойку, а себе налил в рюмку, закусил пирожками с капустой, которые испекла Оксана. Вкусные пирожки, но так и Лиза хорошо готовила, а какой она была женой? Но Лизы больше нет, а Оксана осталась. И как дальше жить? От ребенка уже не отвертишься, и Павел даже в мутном сознании ясно это понимал. А без женщины ребенка ему не поднять… Значит, пусть Оксана живет с ним. Если хочет. А если нет – скатертью дорога…